Ольга Юварова

Новый друг оказался очень обходительным и внимательным: он выслушивал их, помогал делать домашние задания, провожал домой, когда они боялись. А когда они уставали, он забирал их, приносил к себе домой, угощал сладостями, пока они играли с ним в настольные игры. Но вскоре они поняли, что он такой же, как и все, и что он совершенно не против, чтобы они были вместе. И хотя он и выглядел, как человек, которому не чужды человеческие чувства, как оказалось, он был очень далеко от того, чтобы быть в них уверенным. Однажды к ним пришел учитель и спросил о родителях. И когда они рассказали все, их учитель серьезно нахмурился...

Новый друг оказался очень обходительным и внимательным: он выслушивал их, помогал делать домашние задания, провожал домой, когда они боялись. Он даже дал им свой адрес и просил присылать фотографии. — А кто он тебе, этот мальчик? — спросила однажды мама. Она смотрела на фотографию, прикрепленную к стенду с письмами. И мама ждала ответа, как будто от этого зависело ее будущее счастье. А дети смотрели на письмо и не знали, что им дальше делать. Писать или не писать? Что можно сказать в письме? Конечно, многие ответят: надо! Надо сообщить родителям, что твой друг тебя любит, и что ты его тоже любишь...

На перемене Витя просто подошел к ним, достал гитару и спел "Рапсодию". После этого Витя уже "говорил", как МакАдамс: "Вы знаете, я на днях играл по кассете с одной песней Депеш Мода (еще не знал, что это такая группа) и понял, что эта песня мне очень нравится. Я могу ее спеть, и мне нравится, как она звучит". Даня ответил, что он был в шоке, потому что это первая песня, которую он услышал в исполнении Вити, и что у него нет слов, чтобы сказать, насколько она хороша. И он сказал, что, конечно же, они будут петь ее вместе. И вдруг Витя неожиданно спросил: "А как у тебя с ней?" Ввиду того, что мы все сидели тихо, Даня обалдел, как и все мы...

Когда-то, много лет назад, она просто захотела увидеть его, но он оказался для нее недосягаемым. В то время для нее не существовало иных мужчин, кроме тех, с кем она могла разделить постель. И вот теперь он лежал рядом, такой доступный... И она, не удержавшись, с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Ее душили слезы: она не могла смириться с тем, что отныне они обречены быть одинокими. Но что будет, если она признается ему в этом? Что-нибудь помешает ее признанию? Она не выдержала. — Послушай... — Она говорила едва слышно, и ей стало страшно. — Послушай меня, я люблю тебя! Он, словно пораженный громом, резко вскочил с кровати...

Василиса была счастлива, что не придется ночевать на улице. Этому способствовала и выпитая на двоих бутылка минералки в одну пробку, и красивые номера с видом на город. Конечно, на первой же гостинице им овладел дремотный транс с заторможенной реакцией. В результате Витинэ больше спала, чем смотрела телевизор. Ну, а подруги, найдя наконец кровать, деликатно удалились, предварительно попрощавшись и пожелав спокойной ночи. Только утром, проснувшись в гимназических трусах, Алена подозвала к себе Василису. - Смотри, какая классная ночь! – прошептала она. Василиса проследила за ее взглядом. Вместо привычных двухэтажных домиков их окружали двухэтажные коттеджи...

Он тихо плакал, прижавшись к обшарпанной стене подъезда, понимая, что уже ничего не будет как прежде. Когда-то давно он любил это место. Тогда у него была семья, работа, любимая женщина и маленький сын, которого он очень сильно любил. Но теперь, когда его семья распалась, а возлюбленная покинула этот мир, он просто больше не хотел жить. Он не хотел ничего, кроме того, чтобы спрятаться от своей боли в темном углу. Здесь ему всегда было лучше, чем на людях. «Я все испортил, я все разрушил»,- думал он, захлебываясь своими же слезами. В его голове звучали голоса: «Это было правильно. И теперь у тебя...

Но вместо того, чтобы подойти к сестре, Паша, навалившись всем телом на дверь, выскочил из комнаты. Я почувствовала, что ноги меня не держат. Ленка испуганно попятилась. Дело принимало дурной оборот. Скоро сюда прибудут менты. А что, если за Пашей уже послали? — Вы с ума сошли! — жестко сказала я Елене. — Вы с ним больше не увидитесь, ясно?! Оставьте его! Мне было так жалко Ленку. Я обняла ее за плечи и, наконец, перевела дух. — Что ты творишь, дура! Зачем тебе этот Пашка? Неужели не понятно, что ты не нужна ему! Не нужны ваши дети! Не нужен весь этот кошмар! — Я тебе ничего не обещала! – сказала Лена сквозь слезы...

Ну, что ты, Пашка, нос повесил? Всё будет хорошо! Вот такие люди и спасли наш корабль. Ну, а в конце дня мне предложили полетать над городом, и показать, где и что есть. И, надо сказать, я согласился. Встал в строй, закрыл рот жевательной резинкой, обвязал голову парашютом, запрыгнул в кабину самолёта. Надели очки, привязали парашют, показали, как нажимать кнопочки, и взяли курс на Москву. Прилетели в Домодедово. И уже из-под купола самолётчика я наблюдал, как город медленно плывёт внизу, окружённый облаками. - Да... - говорю, - необыкновенное зрелище. Так я впервые в жизни увидел, как живёт Москва...

Катя отложила макияж, повернулась к брату и ободряющим тоном произнесла: — Не волнуйся, я не буду спать с ним в одной кровати. — Хорошо, — кивнул Стас и подошел к окну. Он смотрел на яркие пятна фонарей, которые освещали темный двор их дома. На душе парня было тяжело. Катерина видела это и поняла, что надо срочно придумать новую игру. Она подошла к брату и обвила его руками. Стас взглянул на девушку, которая уже успела накинуть халат, и слегка улыбнулся. Девушка положила голову к нему на плечо и тихо сказала: — Пойдем. Я познакомлю тебя со своим парнем. У него машина. Он отвезёт тебя домой. Но ты с ним не должен оставаться...