Не помню год, когда я родился. Не помню я и свою мать – помню лишь как большая черная тень медленно отплыла от меня и растворилась в дали. Напоследок оглянувшись, мелькнули редкие конусовидные большие желтые зубы и белесые блюдца глаз, в которых отражалась луна. Холодные черные арктические воды окружали меня со всех сторон. Я поплыл в первом попавшемся направлении. Я плыл и плыл – нам нужно плыть постоянно - наши жабры насыщаються кислородом только при движении. Первый десяток лет я охотился на мелких зазевавшихся рыбешек и рачков. Подрастя и набрав первую сотню килограммов, я перешел на добычу покрупнее. Я рос в длину, ширину и мудрел. Со временем я осознал, что черные воды океана рано или поздно сами принесут мне пропитание. Надо лишь постоянно двигаться и тщательно принюхиваться ловя мельчайшие следы запахов крови, мяса и страха. Океан дарил мне рыбу, нерп, моржей, морских котиков. Иногда – раз в несколько десятков лет – мне доводилось обедать и двуногими. Обычно они барахтались на поверхности, били по воде всеми конечностями и громко орали. Я не спешил – ждал на глубине плавно нарезая в воде круги - результат всегда был одним и тем же – тихие и спокойные они, медленно набирая скорость, шли на дно. Признаться честно я не очень их любил. Жесткие, костлявые, резко пахнущие, завернутые в меха и шкуры животных, они надолго застревали в брюхе и не спешили его покидать. За несколько столетий на жирных тушах моржей и котиков я набрал солидные полтонны. Мои глаза объели рачки – это характерно для всего нашего вида – и я перестал хорошо различать окружающие объекты. Зато моё обоняние все более совершенствовалось – я мог за десятки километров почуять запах вкуснейшей падали, упавшей в океан и сладковато пряный аромат крови раненого зверя. Иногда – раз в несколько лет – я встречал представителей своего вида. Чаще всего мы проплывали мимо друг друга на почтительном расстоянии – наш вид ценит покой и уединение – да и чтобы прокормиться нам требуется несколько сотен километров охотничьей территории. Несколько раз встречал я и самок – эти мясистые зубастые красавицы внушали мне страх и восхищение – у нашего вида они заметно крупнее самцов. Довелось пережить и несколько кратких, но увлекательных любовных приключений. Года складывались в десятилетия, десятилетия в века. Казалось, время забыло про меня огибая мое тело как волны океана. Они поймали меня. Эти лысые обезьяны, костлявые и невкусные, обладали невероятной хитростью и коварством. Я был голоден. Запах разлагающейся моржовой туши сводил меня с ума – потеряв разум от вожделения этой добычи я ринулся на всех парусах - с максимальной доступной нам скоростью в три километра я добрался до своей цели в считанные десятки минут. Я врезался в кусок моржовой туши всей своей массой и вгрызся в разлагающее мясо всей своей сотней острых зубов. Я крутился и извивался как червяк отгрызая большие куски и жадно их заглатывал почти не жуя. И сам не заметил, как заглотил острый металлический крюк, спрятанный в глубине куска моржовой туши. Он глубоко впился мне в гортань. Боль пронзила мое горло красной иглой. Я замотал головой из стороны в сторону пытаясь избавиться от впившегося в мое тело острого куска металла. Затем неведомая сила потянула меня наверх все выше и выше к свету, и я вынырнул на поверхность. Яркий свет обжог остатки моих глаз. Мои жабры горели огнем – я вдыхал иссушающий воздух не в силах насытиться кислородом. Последнее что я помню был силуэт руки, опускающейся на мою голову с зажатым в ней большим мясницким топором. Мир померк, и я стал погружаться в холодные черные арктические волны – все глубже и глубже. Я знал, что там в глубине меня ждет большая черная тень с доброй зубастой улыбкой и понимающими слепыми глазами. Там мы наконец встретимся.
1 год назад