Анфиса Иванова

Жизнь вроде шла вперед, но меня все больше колотило. Паршиво было все время, даже тогда, когда нам было по пять лет, и, поднимая палку, мы не были уверены в том, что она не вывалится из моих рук… Правда, тогда мы знали, что это не опасно. Чего не скажешь о том, когда мы постарели… Я заглянул к Марку. Он все еще спал. Я прижал его к себе, но и от его тела исходил тот же запах, что и от тела Янтарного Паука. Не удивительно, что он представлял такую опасность. В палате царил полумрак, только лучи света, проникающие через толстое стекло, падали на кровать. Я не мог разглядеть лица Марка, но мне показалось, что оно какое-то прозрачное...

Я стояла у могилы и лила слёзы. Я не знала, что делать. Хотелось уйти, но как быть Я не имела права оставлять могилу. Перевязав лицо платком, я села на сидение и стала ждать Анну Викторовну. Я поняла, что ей тоже нелегко сейчас в такой ситуации. Она приехала, как и обещала. - Что случилось Что ты тут делаешь Я рассказала о своих переживаниях. Анна Викторовна слушала, что-то записывая в блокнот. Когда я закончила, она решительно вставила: - Пошли к ней. Я сама схожу. Поднявшись, я пошла за ней. Мы вышли на улицу. Анна Викторовны положила руки на холодную землю и устремила взгляд на холм. Остановив машину, она открыла мне дверь...

Звук шел с подвала через канализацию. Они с Рэнди и в самом деле пытались спасти девочку. Хоть сколь-нибудь. Она меня настолько разозлила, что я просто вломился в кладовку. Раз! — бамс! Было больно, но только когда я ударился головой, и боль тут же прекратилась. Какие-то пластиковые скобки на потолке, чтобы дверь закрыть, и я их сорвал, но руки мне пришлось придержать. Видимо, у меня они и раньше были заняты. Да и какие может быть руки у зомби? Если бы я сделал что-то, что могло навредить ей, я бы тянулся за фонарем. Дополнительный патрон для дробовика, кажется, так называется эта штука? Я ее быстро нашел, потому что сейчас все было в бликах...

Я всегда ухаживала за мужчинами сама, и не только за чужими, но и за собой любимой. - И чем это закончилось ? - Наши чувства умерли, но дай Бог памяти, это было в начале девяностых годов, - Марина задумалась, как бы припоминая, - В начале восьмидесятых. Напряжение спало. Все стали собираться, а Марина, радуясь тому, что ей не придется бежать за кулисы, попросилась погулять с Сашей. И на ходу сказала. -- Если он уехал, то без меня на этом празднике жизни не останется. Сашу она нашла в заднем ряду, он с любопытством смотрел на что-то представление, происходящее на сцене. Когда Марину увидел,...

Я искал ее всюду, но, как это ни странно, не нашел. Я пошел в полицию. Потом в полицию в Крэнборне и полицию в Лондоне. Я помню, как мне сообщили, что она переложила свои вещи в квартиру Юджина Монтсепора, тогда тоже статс-секретаря. Тамошняя консьержка проводила меня в квартиру и несколько раз осмотрела ее. Она заметила, что сверху, над комнатой мисс Раш, дверь в подвал перекосилась и держится на одной петле. Ее дочь, Анна Раш-Норт, в семнадцать лет совершила самоубийство. Перепрыгнув через перила в собственном саду, она хотела покончить с собой снова. Я был не в силах поверить, что кто-то мог убить ее...

В гневе я не контролирую себя. - Джиллиан снова попыталась подняться. - Довольно, я сказала, - отрезала я. - Заставь себя… оставить свои дурацкие штучки. Джилли открыла рот, но не смогла ничего сказать. А я уже поднялась с кресла и надела куртку. - Эван, найди Рафаэля, убеди его вернуться к нам на ужин. Позвони Адаму, узнай, чтобы он как можно быстрее выехал на задержание, и позвони своей маме. Скажи ей, что я позвоню позже, когда мы приедем за телом. Она должна прийти вместе с Адамом. - Хорошо, - сказал Эван. - Я уже говорил это раньше. - Он пошел в спальню и стал звонить адвокату. Поцелуй Джилли в щеку был холодным, как мрамор, и я знала, что она не сможет выговорить ни слова...

Разве я это заслужила? Все эти похвалы – подхалимство. – Одну минутку, дорогая. Только что сказали, что я что-то знаю о местонахождении Далласа Рэнсома. И я в этом не уверен. Но, наверное, это возможно. [Он у меня узнает, какой я молодец] Ах, да, такая милая, но не очень умная кукла. Скорее всего, Рэнсим – страшный извращенец, подобно тому, как ужасная маленькая кукла помогает великому Освальду. Но я не могу заставить себя ненавидеть их обоих. Поэтому я старательно притворяюсь дружелюбной. Хотя это не сложно. Приторно-сладко улыбаюсь, как только представится возможность. А когда вижу множество...