Анна-Хана

А казалось - никогда не сможет забыть. Даже думать о расставании было страшно. Вроде и не девченка, и были в жизни мужчины. Знала - нет будущего. Хотя оба свободны. Просто он не хочет. И фраза: "Я не хочу сейчас серьёзных отношений", переводится на обычный язык очень просто: "Я не хочу серьёзных отношений с тобой". Всё-всё понимала, а расстаться не могла. Прибегала по первому звонку, ухаживала, лечила спинку, покупала подарки. Пошла даже к психологу. Не хотела оставаться одна, но было ясно - место рядом с ней занято, хотя они встречались на несколько часов, раз в две -три недели...

Оля резко нажала на тормоз. Машина, слегка подпрыгнув, остановилась. Очень хотелось сделать вид, что не заметила старушку, присевшую в пыль на обочине. И так уже опаздывала на самолёт. "Бабушка, что-то случилось?", — спросила Ольга. "Случилось, детка, кот пропал. Лев Николаевич зовут. Глупое имя, да?". Оле было совсем не до котов, а так же писателей и старушек вместе взятых. Если она не приедет вовремя на конференцию, карьеру, новую прекрасную карьеру с высокой зарплатой, можно считать законченной...

"В полночь каркнет вороньё, станет правдой всё враньё" Из старой сказки Любина деревня дышала на ладан. Работы почти не было и Люба работала там, где брали. Ухаживала за больной женщиной в ближайшем городке, мыла в этом же городке квартиры, готовила желающим обеды. Старалась не унывать. Всегда делала маникюр, педикюр, красила волосы и губы. Было ей уже под 60. Молодость пролетела как один день. Работала в юности кондуктором, стала встречаться с водителем, родила дочку. Жили неплохо. Люба получила однокомнатную квартиру...

Света никогда не верила рай в шалаше. Даже с самым милым. С детства надоели "шалаши". Жили в крохотной квартирке вчетвером - она, мама, бабушка и мамин брат. Мама, поэтесса и библиотечный работник, бытом не заморачивалась. Материальное её не волновало, а интерес дочки к красивой одежде удивлял. Отец давно ушёл, по слухам сильно пил, и судьбой дочери (а, уж тем более, её потребностями) озабочен не был. Света всегда любила красивое. Уже лет с тринадцати, с помощью бабушки, пыталась сшить себе что-то модное...

Моей подруге было 26 лет, а ему - 17, когда они поженились. Снижали брачный возраст. И не невесте, как обычно, а жениху. Ведь расписываться можно только с 18-ти. Достали липовую справку, что она - беременная. Все были против этого брака. А я помогала вовсю. Считала, что любовь всё превозможет. Как в фильмах и книгах для романтических девиц. Какой я тогда и была. Помогла деньгами, организовала прокат свадебного платья, атрибутики. Её мать (не хотела приходить на свадьбу, но всё же пришла), сказала, что я напрасно всем этим занимаюсь...

В детстве отец наряжался Дедом Морозом. Я уже года в три понимала, что это - папа. Что ничуть не уменьшало радости. Мама украшала елку гирляндой и шариками, бережно хранимыми в коробке с предыдущего года. И обязательно в конце говорила: "Ой, надо же вату нащипать! Положить на ёлку, как будто это снег". Нащипывалась вата, с вечера варился холодец, пытались настроить старенький телик "КВН". Я выросла и вышла замуж. Мама работала на фирме "Праздник". Они организовывали свадьбы, дни рождения и новогодние праздники тоже...

Маша ела кашу... Навязчивая строчка из букваря. А сейчас Маша действительно чаще всего ела кашу. Перловую. На другую денег не было. Конец 90-х. Муж работал инженером в НИИ. Зарплату платили не всегда. Он пытался подрабатывать где только мог - чертил плакаты, даже клал асфальт. Был не слишком крепкого здоровья, но очень старался. Маша это ценила, любила его. Она сидела в декрете со вторым ребёнком. Первый тоже был ещё очень маленьким. Маша пыталась подработать. С двумя маленькими детьми получалось неважно...

Были в её жизни три больших любви. И от каждой остались рецепты-воспоминания. Муж больше всего любил сладкое. Его мама знатно пекла, а вот она, жена, так толком и не научилась. Может потому, что всю жизнь была равнодушна к сладкому. Пробовала, конечно, печь ради мужа. Не очень-то получалось. Но один торт у неё выходил вкусно. Простой. Она думала о муже, который очень рано покинул этот мир. И о торте, который любил. Мысленно смешивала яйца, муку (не надо много, от муки полнеют) и постное масло. Её мать и бабушки во всё добавляли сливочное масло, а то и маргарин...

Его раздражало, что она не хочет сидеть на улице. А ему холодно от кондиционера. Её раздражало, что, заказав двойную порцию мяса с салатами, он ещё обязательно брал два багета. А потом весь вечер мучался изжогой. Его раздражало, что она почти не берет салаты. Почему бы не взять - платят же только за мясо, салатов можно брать сколько угодно. Пытается держать себя в форме - а всё равно полноватая. Можно подумать от салатов поправляются. Её раздражало, что он всё время забывает - ей нельзя помидоры...

В социальных сетях любят публиковать такую шутку: ожидания и реальность. Очень часто ожидание - это просто сказка, которую мы рассказываем сами себе. А потом истово в неё верим и других заставляем верить. Реальность в моём рассказе такова - парню немного за тридцать. Женат он никогда не был, но есть маленькая дочь от гражданского брака. "Жена меня не понимала, я ведь очень сложный", — объясняется поклонницам. Поклонниц он, в 99 процентах случаев, находит в интернете. Смазливое лицо, подкачанный торс размещаются там в новом ракурсе почти каждый день...

У родственников работает женщина и она им рассказала вот что. Когда была молоденькой, на каникулы поехала к родителям. Ну, многие знают как в советское время поезда ходили. Плохо ходили. В общем, застряла ночью на каком-то промежуточном, грязном вокзале. Подошел к ней пожилой мужичок, интеллигентный, чисто одетый. Предложил переночевать у них с женой. Мол, дом недалеко от вокзала. Что ты будешь тут на вокзале на грязном стуле дремать. А у нас душ примешь, покушаешь, выспишься на чистых простынях...

… Встань, и пройди по городу резни, И тронь своей рукой, и закрепи во взорах Присохший на стволах и камнях и заборах Остылый мозг и кровь комками; то — они. Пройди к развалинам, к зияющим проломам, К стенам и очагам, разбитым словно громом: Вскрывая черноту нагого кирпича, Глубоко врылся лом крушительным тараном, И те пробоины подобны черным ранам, Которым нет целенья и врача." Бялик "Сказание о погроме" Этот текст Хаим Нахман Бялик написал после потрясшего, как писалось, весь мир, еврейского погрома в Кишиневе...