aranealilium

Жил-был хилый и неказистый мальчик по прозвищу Листик. Слабое здоровье напоминало о себе с наступлением холодов. Каждую весну мальчик возвращался к полноценной жизни с уверенностью, что эта зима для него точно последняя проведённая под колючими пледами. Когда из развлечений только ковёр, висящий на стене, удавалось даже забыть о заточении. Узоры гипнотизировали и как будто просили к ним прикоснуться, провести пальчиками по кривым линиям. У Листика не было причин себя одёргивать. Это были морские волны, которые он преодолевал руками-вёслами. Это были горные выступы, за которые он цеплялся в специальном снаряжении...

Под закрытыми веками Странник видит магию. Она не останется одна никогда. Недовольная часть куда больше, чем ей кажется. И слушая отголоски снов, человек хранит зло в оковах. Пятна быстро исчезают, плавно налегая друг на друга. Вторая половина лишь дремлет и мыслит, но не игнорирует происходящее. — Где ты, — не спрашивает, просто произносит вслух Странник. Потому что с таким «соседом» молчать неуютно, страшно. Вдруг всё не взаправду? Неужели происходящее ложно? Звук голоса такой же, как и всегда...

Возведя взгляд к потолку цвета белого дыма, Мёртвый Цвет всерьёз задумался, почему он оказался живее всех живых. В носу предательски щипало, когда воспоминания о собственном рассыпающемся Отражении всплывали следом за смиренной улыбкой единственного знакомого человека. В голове гудят расплывающиеся пятна, внутренности скрутило, а тело свело слабостью и смирительной рубашкой. Из бесформенного куска эфемерной плоти и расплавленных костей в человека на место своего отошедшего в Междумирье Отражения...

Нигде и никогда — два слова, кратко описывающих пространство до несуществующего. Идея об отдельном мире существует мыслями в глупо выбранном направлении к физическому. Она одушевлена, неоспорима законами реальности и кочует из одной истории в другую. — На часах… — поворачивается вокруг своей оси и заливисто смеётся. — …две одинаковые стрелки, — обречённо роняет голову на руки. — Тебе что, скучно было? Только про полдень с полночью и можно быть уверенными. — Это про нас с тобой, — кивает с умным видом и потирает подбородок для эффектности...

Задача Пророка из Храма Дождя — драматично смотреть вдаль и говорить вещи наподобие «Сама жизнь бессмысленна. Её суть можно найти лишь в нас самих». Нравится ли ему это? Не особо, хотя он рад, что выбора ему не предоставили. Справляется ли он со своими обязанностями? Отчасти, соразмерно собственной удовлетворённости данным существованием. Пророк любит ночь и её переходы. Восход, как и закат, отпечатывается трепетом в глазах и душе, сбивая дыхание и разливаясь теплотой по грудной клетке. Ещё редкие звёзды, не успевшие исчезнуть с ночи, яркими точками на небе напоминают о себе...

Тишина леса незаметна и мимолётна. Важно научиться слушать, а потом только и затыкай уши, лишь бы не слышать ещё и эти голоса. Чуткие уши подёргиваются с каждым начинанием. Везёт ли болтливым, которые не слышат? Неважно, потому что через полноценный монолог ни один шёпот не пробьётся. Странник старается не винить себя в случившемся, но получается через раз. Она была там. Из-за неё произошло всё то, чего не было в сценарии. Рассказать никому нельзя — страх съедает всю решимость в мгновение. В сказках,...

Если на вопрос про расстояние от существенного к неявному отвечают «всего один шаг», не забудьте спросить, чьими ногами предстоит идти. После долгого наблюдения округи через бинокль вокруг глаз стали видны слабые тёмные круги. Со сном проблемы бывают, но дело не в них. Звёздочка решила пошутить почти три месяца назад, но никто тогда оптическим прибором так и не воспользовался. Спотыкаться о свои подножки и падать — нормально. Ей не будет обидно от неудавшегося розыгрыша или собственной неприятности...

В поисках рая рискуешь опуститься на дно, пробив которое, взлетишь выше прежнего. Приверженцы теорий заговоров не ищут союзников среди прочих параноиков. Им важно достучаться до здравого ума, чтобы удостовериться в своей правоте. Будь то тайный совет или невидимая империя — посыл неведения передаётся через дрожь в руках и будоражит неустойчивые души. Из всей семьи прозвище Нанду получил только он. По любому колену предков и даже прародителей не было ни одного, кто получил бы кличку из-за нелетающих крыльев...

Ночная Принцесса заперта в высокой башне среди облаков неспроста. Обречённая на вечное одиночество, она уже и не помнит, как тут оказалась и кто её оставил. Может, сбежала сама от людей и ответственности, оставив раскалённый до красноты трон младшему брату, или была предана кем-то дорогим, но таким далёким. В этой сказке разными дорогами конец пути только один: и принцесса, и дракон, и рыцарь — она сама. Из трёх актов не сложишь эпилог, как и чувства не породнишь кровными узами. Клетка из камня от времени крошится и рассыпается, но башня на куске земли продолжает парить в небесах...

Печален момент, на твёрдых стульях сидят и ждут вердикт с натянутыми улыбками. Каких трёх вещей пожелать? Громовое «учиться, учиться и ещё раз учиться!» приравнивается к зубрёжке, потому что, сколько не переспрашивай, только это и имеют в виду. А как же ошибки? Как же опыт? Мы постоянно учимся, и это вполне вписывается в злополучную фразу. Слова точны, да только посыл не тот. Изгрызёшь гранит науки, сломаешь зубы — и вот уже нет тебя. Звёздочка просыпается в холодном поту и понимает, что это не её сон...

Уникальность — один из концептов двойственности мечтателей. Фактической идентичности не существует, как и неповторимого различия. «Лилии ядовиты для кошек» — неоспоримый факт от Лунного Мальчика. Звёздочка кивает, потому что услышала, и через минуту забывает непримечательный для себя факт. Эта предыстория скучна, а послевкусие от эпилога отпечаталось кровью на губах. Кошка сломала стену, а Лилия увила пустоту плющом и лианами. От общежития и до нового дома на шестерых вела короткая усатая полоса — сквозь путы неуверенности долгой дорогой безмолвствовали камни...

В стране, которая славится лишь звёздами в ночном небе, жил Лунный Мальчик. Двоюродная сестра взяла себе свободу для взгляда, оставив старшему пугающий океан в глазах. Непонятная тяжесть опускает маленький сгусток неприятия на дно желудка, а слова — простые, лёгкие, добрые — застревают в горле. Космос пугает сильнее, чем океан — разве не всегда так было? Иногда воля не сгибается, когда её тянут ко дну, и ломается, стоит выбить землю из-под ног. На родине Лунного Мальчика такое должно быть редкостью...