Васёк Андреевич

С далёкой высокой вершинки не видимой глазом горы на землю летят чепушинки под радостный смех детворы. Они пролезают в машинки, они проникают в дома; летят и летят чепушинки, сводящие город с ума. Тому, кто не любит пушинки, тому, кто печален всерьёз - свои озорные смешинки суют чепушинки под нос...

Когда усталый дед-мороз уходит спать в свою берлогу, а зайчик солнечный до слёз щекочет льдинку-недотрогу - бесшумной рысью босиком он семенит по перекрытью - там, где голубка языком склоняет голубя к соитью. Знакомым лазом - с чердака, хрустящим скатом - до окошка - того, где ждёт наверняка его сегодняшняя крошка. Там можно брызнуть раз-другой (куда достанет) деловито, и, спину выпятив дугой, о чувстве заявить открыто. Когда на двор осядет тьма, от сексишопа до жилкома, малышка высмотрит сама возможность...

Пустыней знойной, по пескам, вдыхая пыльный жар сирокко, верблюд шагал к солончакам привычным курсом одиноко и, за барханом (вкупе: сон, мираж, мессию и предтечу ), вдруг встретил прапорщика он, ему спешащего навстречу. И прапор, словно казначей и старший по разводу роты, спросил горбатого: Ты чей?... От-ставить! Уточняем - кто ты? Зверь оглянулся - никого... Втянул горбы, как проходимец, ответил: Конь -я.. Э-го-го! Скакун...

Декабрь итожат холода. Ложась испариной на стену, бежит горячая вода от густавсберга к лафонтену, взбивая шапкою шампунь по глади, перистой как лунь; и мысль случайная - не боле - тревожится: А ну, как - в поле... А по столу в гостиной - горки натёртых опытной рукой цветных закусок, штоф в ведёрке, во всём - порядок и покой... Грибок, упавший в огурцы, да блик огня - на холодцы. Cнега в саду легки и пышны. Деревья дремлют в тишине. Притих и кран, и стали слышны иные...

Прими, малыш, явленье на Руси С умишком, крепкой спинкой и талантом, - Как случай быть вагантом и атлантом, Бригантом между Китсом и Ли Хантом, Мигрантом стричь газоны - гой еси! Как супертренд фронтмена Би-би-си, Как секс-икону кухонных горгулий; Как самый верн от всех писучих жюлей: Каминный зал, бокалы,.. от июлей - Стеною ливень - боже упаси... Мой суверен, терпила, либший брат,  Кому, как мне, не знать твоих замашек - И я бы мог по дюнам черепашек Брать на измор - до жути, до мурашек... Звени стеклом - никто не виноват...

Ёжик зайца стал учить Одам и куплетам, Как два пальца обмочить Повторял при этом. Нет, косой не смог писать Строго и забавно, Но два пальца обоссать Он умеет славно.

Уронили Мишку на пол оторвали Мишке лапу... (воскресенье).. ..Плохая рифма?... Нет... Мотай... Мотай... Должна же быть какая-то зацепка... Как ни роняй, как лапу ни хватай - не оторвать - они пришиты крепко... А если встать ногой ему на грудь и резко дёрнуть... Судмедэкспертиза - на вторник... Фото с места - просто жуть... Маньяк?... Садист?... Умышленное?... Шиза?... А вдруг серийный?... Если ложный след - из глухаря пустышку тянем спросом?... Где сводка за неделю?... Тела нет, есть лапа, чтоб отметиться засосом...

Летней ранью трассы чисты. Шорох шин. Мельканье спиц. Полно дышит грудь. Снова велосипедисты, обгоняя стаи птиц, покоряют путь. Как для счастья мало  нужно - для начала - улыбнуться вдаль и поставить ногу, выйдя на дорогу - точно на педаль. Летний полдень. Зной палящий. Пыль столбом. Подъём крутой. Пот бежит ручьём. Но у гонки настоящей есть секрет совсем простой - всё ей нипочём...

С одной лозы три грозди винограда нам дарит урожайная пора: в одной из них - блаженство и отрада, в другой - слеза и пьяная бравада, а в третьей - мерзость дикого нутра. Средь пиршества украдкой не пристало присматривать за всяким алчным ртом, - однако, ртов диковинных немало, из малых чаш радеющих сначала, но из больших - с набитым животом...

Любить иных - напрасный блуд, да вот случается в народе: судьба меняет свой маршрут  и подчиняется природе, и забывая долг и честь, она ликует и сияет - незаменимых в счастье...... есть, в любви иначе не бывает. На этих встречах нет бесед под сигарету, после кира - полутона и полубред в картинках смазанного мира, где на двоих...

Ибо есть ещё в лесах Голубые ели; Есть сосульки на усах, Сказки под метели; За окошком есть сугроб, Над крылечком глыба; Нет печалей и хвороб - Иба, иба, иба!... Ибо любят стар и млад Бал в красивой зале; Мандарин и шоколад, Пузырьки в бокале, Оливье да холодец, Заливную рыбу Да солёный огурец - Ибу, ибу, ибу!!... Ибо хочет детвора Получать подарки, Фейерверки до утра Видеть в старом парке, Озорные огоньки На колючей зыби - В эти славные деньки.. В ибе, ибе, ибе!!!... Ибо есть всему...

Под Сенной, где жив трёхдулый эМ - из Садовой, Спасской и наследной,  на проходе алчный мальчик-Мем замер в позе горестливо-бедной. Он не просит милости никак, не скулит для фраерни ушастой - он сидит... Он подаёт ей знак к бескорыстью жалости лохастой. На рюкзак пристроив тощий зад и склонившись куколем в ходули, он взывает к людям невпопад скоморошьей дерзости - А х..ли..., потому...