Кот в облаках

Что подарить вам, девочки? Я подарю вам кусочек... Неба. Желтый цветочек и... Веточку, Найденную под Херсоном.

Шагнула в мою жизнь война... Не вовремя, нежданная, некстати. Спасибо тебе, Господи за всё, Врагов прощенных я придал пощаде. Зажала сердце боль – песчаная тоска, Забыто многое и нет очарований, Гул выстрелов как будто сотни лет, Как будто десять жизней за плечами...

Восьмого марта, по дороге с работы, Володя зашёл в магазин. В гастрономе, у полки с молочной продукцией, он обратил внимание на примечательного старика. Собственно, ничего особенного в его внешности не наблюдалось. Однако во всём поведение его, в движениях и позах была обозначена неуверенность и даже растерянность. Дед держал в правой руке смятый чёрный целлофановый пакет, а свободным указательным пальцем отсчитывал мелочь на ладони левой руки. Володя поймал себе на той мысли, будто непременно хочет перекинуться парой слов со стариком...

Эта невинная история могла произойти где угодно. Но судьбе было нужно, чтобы случилась она не где-нибудь в известном городе, а в посёлке городского типа под названием «Шато-шалон». Местные жители рекомендуют его как «небольшой городок в Юре, французский регион бургундия-франш-конте».  Ох уж эти иностранцы! Как только не назовут они свои деревни - лишь бы название было подлиннее, да позаковырестее. Будто бы в городах с такими названиями лягушки вкуснее! Почему лягушки? Да потому, что о них и пойдёт речь в этой трагикомедии...

Жизнь в геронтологическом центре под незамысловатым названием "Забота" шла своим чередом. Все происходящие здесь события заключались в просмотре телевизора, ожидании медицинских процедур и приемов пищи. Бывало кому-то из стариков становилось плохо, иногда кто-то умирал. Тогда в этом доме пристарелых становилось вовсе тихо. Каждый понимал приближение неминуемого. Бывало в такие дни бабушка Катя брала в руки облезлую балалайку и громко пела весьма занятные частушки собственного сочинения. Через открытую дверь ее комнаты веселые звуки наполняли коридор дома пристарелых...

Мы с Пашкой сидели на краю пешеходного мостика и беззаботно болтали ногами. Там, внизу, в темной но прозрачной воде, плавали стаи мальков. Они то замирали, то внезапно и дружно прыскали от резвящихся хищников. -Как ты думаешь, обезьяны когда-нибудь смогут превратиться в людей? – вдруг спросил он. -Обязательно. Только не раньше, чем через сто тысяч лет! – выдал я своё экспертное заключение. Сто тысяч лет хорошая величина. Надёжная. -А кошки? -А что кошки? -Ну кошки смогут превратиться в людей? – не унимался Пашка...

Помните, как мы все сидели по домам во время пандемии? Как не хватало пространства и действия? Насколько не доставало самой жизни… Помните ощущение свободы после «заточения»? История произошла тем самым летом. Мы с супругой возвращались домой из супермаркета, когда вдруг неожиданно и даже внезапно собрались грозовые тучи. И как только мы заехали во двор, тут-же пошёл теплый, июльский дождь. Надо сказать что дождя ждали: больше недели город дышал горячим и, кажется, вязким воздухом. От асфальта поднимался утомляющий жар...

Прохладный августовский вечер приближается медленно и неотвратимо. Уже стих трудившийся весь день ветер, уже Солнце коснулось горизонта и даже спрятало большую часть своего огромного алого диска. И теперь откуда-то с неба надвигается глухая, почти густая тишина, поглощающая и впитывающая даже голоса птиц. Единственные нарушители этого Божьего великолепия это мы: трое сродных братьев и тётушка Лена. Несмотря на позднее время мы рады и веселы, мы бежим по тропинке дедовского огорода на «зады», чтобы...

Длинношерстный кот по кличке Карась мирно спал на подоконнике, как вдруг судорожно зашевелил усами, ушами и белыми лапами, изображая во сне безумный бег. - Что ты, маленький? Приснилось тебе чего? – забеспокоилась любящая его хозяйка - барышня лет пятидесяти пяти. И погладила его по голове пухлыми, но аккуратными пальцами. Кот почувствовал мягкое прикосновение знакомых рук, замедлил свой дикие движения и успокоился...

Шёл далекий, уже почти забытый 2022 год. На кухне, за обеденным столом, сидел одинокий мужчина - Василе Илиеску. Он не спеша ел подогретые в микроволновке плацинды, пил уже негорячий чай и «краем глаза» смотрел телевизор. Готовить Василе не любил, жены у него не было, поэтому плацинды он покупал у своей пожилой соседки Норы. По телевизору, на первом народном, шли новости. Василе слушал их и вслух комментировал. Много ворчал. Ведущая новостей объявила о заявлении президента республики — Майи Санду...

История эта приключилась так давно, что уже не может являться ни правдой, ни вымыслом. Пожилой и уже грузный физик Эдуард Матвеевич Тромберг не спеша вышел из мужской комнаты. Эдуард Матвеевич представлял из себя неиспорченного, закалённого в научных баталиях эстета образца 80-х годов. По этой, весьма сомнительной и спорной причине в его квартире не было простого, общего для всей семьи туалета, зато на дверях двух соседних помещений с крикливой гордостью красовались золоченые таблички: «мужская комната» и «женская комната»...