Stiff

Ты же знаешь, русские не сдаются, Потому, что у русских - в крови бой. Потому, что сердце за правду бьется И за мирное небо над головой! Сколько войн против нас они начинали, И казалось им, что конец наш настал...

Спальник промок, пытаюсь уснуть, Уже подморозило, блиндаж несерьёзный. Братец всё громче ругается, вдруг, С мышами вступил в бой грандиозный. Сел, закурил, крутит каналы, Радейка молчит, но где-то стреляют. И мины так вяло, не плотно летают, Наверное кто-то птичку сбивает. Пока полежу, о доме мечтая, Нет, это лишнее, зачем душу рвать...

Из столицы донёсся слушок, Что не модно Россию любить. Что бояре и с ними шуты, Приказали всем так говорить. А точнее, сказали они, На бумаге напишут другое, Может, даже, сделают вид, Что любят без сна и покоя. Ну а нам, в глубинах отчизны, Уж давно всё равно на бояр. Маргиналам без рода и нимбов, Всё равно кто там, что приказал...

Его хата была с краю, Вроде, тоже гражданин, Но забор повыше ставил, И свой род совсем забыл. Вроде жил как говорили, А сам просил, но не давал, При нужде своих соседей, Окна, двери закрывал. Даже, как-то, анекдот, Про него сказали, То, что жинка  и сынок, Его дрыном гнали. И когда пришла беда, В земли Русские с размаху, Он сказал: - Я никуда! И в подвал залез со страху. Мужики и без надежды, На него махнули. И пошли, кто мог стоять, И свистели пули. И разрывы, смех над смертью, Небо почернело...

Союз распался лет тридцать назад, А я лежу в коридорах больниц, Которые тот союз создавал, И, даже, во многих всё тот персонал. Поменялась тематика криков больных, А двери в палаты никто и не трогал, Взгляды пустые, направлены вниз, А из окон всё так же дует тревога. Теперь в дверях, солдат с автоматом, Изымет всё лишнее, позже отдаст. И те, кто тяжёлый, раненый в ногу, Сигаретку закурит, сестричка не сдаст. По взгляду товарища, братца по горю, Я всё, непременно, точно пойму, И даже не нужно слышать историю, Я так же, взглядом, ему расскажу...

Он жил и верил в небеса, И даже верил в человека, Но тут случилось: грех, война, И потемнела вера в небо. Он с детства верил в братский долг, И жизнь казалась с продолженьем. И смерть это совсем не то, Что в книжках пишут для сожженья. Судьбы насмешки и любовь, Его закинули в окопы. И он увидел смерть и боль, В очах безумных страха роль. И каждый день казался крайним, Крики, грязь, готов уйти. Но сердце дало пониманье, Что дело правое, терпи. Терпел и дрался, был отмечен, Всегда вперёд, и не один...

Мурашки по коже - стихи фронтовые, Боль и утраты великой войны. Улыбки людей тех, что видели, были, Шаги по земле ужасной борьбы. 9 мая для нас всегда праздник, Я маленький был и не всё понимал. Но после тех песен о подвигах славных, Стоял и украдкой слезу вытирал. Я знал, что семья наша тоже страдала...

Каморка скромная, один, И треск печи, во тьме звучащий, И, вроде, с Богом неделим, Но в сердце тускло по несчастью. Огонь не разгорится в нём, Пока не будет в жизни счастья, Когда смиренная черта, Отбросит напрочь все ненастья? И может все проблемы в том, Что человек не хочет драться? За мир и небо над землёй, И все проходят безучастно. А может просто по судьбе, Что жизнь предложит, то согласен? Живёт как листик на воде, Куда волна, туда и тянет. Иль может просто сожаление, Что жизнь, она плоха...

Рвёмся к тому, к чему не готовы, Думаем, что негодяйка судьба. Знаем лишь то, что знать нам позволили, Сердце закрыли, а жизнь ведь одна. Я с упоением и восхищением, Взгляды бросаю на тех, кто вольны, Жизнь прогибать под свои веяния, Встать, показать кто здесь они. Но по течению всё соразмеренно, Дней череда одна за другой. Если вдруг ветер плот поболтает, Может потопит, но будет покой. Кровь человека должна бурной речкою, В венах кипеть и побеждать страх, Только лишь так будет по силам нам, Молодость жизни свою продлевать...

Ну что, медицина, опять идёт штурм? И снова работы от фронта до тыла, А дальше от тыла до фронта по кругу, Двадцать четыре на семь, на поруку. Четыре с носилками идут санитара, Вместо БК бинты и жгуты. Идут по окопам в поисках брата: - Ну где ты, братишка? - Обозначь, маякни! Нашли, замотали, готовимся к маршу. Со всех стволов опять по нам бьют. - Братишка, терпи, не отключайся...

Многострадальная славянская земля, Ведь тонны крови впитала сыновей, Я твердо верю, что скоро здесь весна, И приутихнут крики матерей. И перестанем землю русскую пахать, Снарядами, И станет поле брани Вместо смерти, жизнь нам прославлять, И народит всё то, что потеряли . А на траве роса лишь поутру, Чиста как воды сибирского Байкала, И , наконец-то, всей грудью я вздохну, Лишь только свежесть, без пороха, мне мало… Душа болит, тоскует,...