Слова

Я подумать не мог, что буду Шопена играть в концерте. Это один из самых гениальных композиторов. Очень тонкая, романтичная, красивая музыка. У меня не было романа с этой музыкой. То есть, я могу сыграть все ноты, но это будет не то. Каждый концерт нужно вынашивать...

Старикам не подходит старая одежда. Старики должны всегда ходить в новой одежде. Тогда не чувствуется, что они такие старенькие. Программа "Квартирный вопрос"

Тропа у людей одна: мы все уйдем из жизни. Вчера я, двадцатилетний, бегал по улице Горького – и вот уже завтра умирать. Без аллегорий. Страшно ли мне? Страшно. Дело ведь небывалое. Но интересно очень! Там же Господь, Вечность. Не готов. Я ложился в ‟Острове” в гроб. Строгая вещь. Четыре стеночки и крышка – ни Евангелия, ни икон, ничего нет. С чем ляжем? Что я собрал? Записывать умею, водить машину умею, тем-то пользоваться умею. Прощать не умею, не раздражаться не умею, отдавать, чтобы не было жалко, не умею...

У нас женщина не строит дом. И не ощущает себя хранительницей очага. Дом - это не тогда, когда ты как заводная: магазин, стирка, уборка. В доме должно быть хорошо. Не в смысле, все котлеты пожарены. Нет - хорошо! Хорошо, когда все улыбаются. Люди от разных вещей улыбаются. Кто-то улыбается от того, что они обсуждают, хотите Шопенгауэра, хотите - литературу...

Нужно три дня есть только яблоки и ничего больше. На четвертый день организм уже не переносит никотина, потому что яблоко очищает организм. Нужна и твердая воля не брать сигарету в руки, будь она хоть из золота, а не из зловонной травы...

Я стал понимать, что 59 — все-таки серьезный возраст. Я говорил об этом, и сейчас ничего нового не скажу: когда переносишь две серьезнейшие операции, стоишь на волосок от смерти, ты потом по‑другому начинаешь относиться к жизни. Осознание того, что жизнь конечна, дает правильный ориентир. Сергей: Вы думаете о смерти? Олег: Часто, и в молодости думал. Сергей: Вы ее боялись? Олег: Лет в 25 страшно боялся. Боялся даже засыпать, думал, что не проснусь...

Четыре года назад подруга предложила Ольге полетать на параплане. Ольга сомневалась. Инструктор приехал к ней домой, предложил сделать открытый полет на коляске. Пригласить прессу, снять фильм. — Полеты такие производятся, но, как правило, их боятся показывать, — объясняет Ольга. Оторвавшись вместе с инструктором от земли, она ощутила свободу. Кресло стало невесомым, воздух подхватывал тело со всех сторон. — Страшно не было, но я понимаю, что это опасно. Особенно когда приземляешься. Летать мне понравилось...

Отвела внука на тренировку и в ожидании решила перекусить. Заказала в пекарне чай с расстегаем, но карточка зависла, наличных почти не было. Собралась уходить, вдруг продавец Юлия достает деньги из кошелька и говорит: « Я за вас заплачу». Она так радушно приглашала, отказаться было невозможно. Пока я пила чай, Юлия мне рассказала, что ее семья – беженцы из Донецка. Живут на съемной квартире, платят ипотеку за новостройку...

Мы вышли из пещеры. Ангел сидел на парапете, свесив ноги над бездной, и ждал меня. — Простились? — спросил он. Я похолодела. — Твой муж что, ничего тебе не сказал? — Я помотала головой.

Главный смысл жизни не меняется. Он в том, чтобы любить, чтобы жить честно, чтобы жить трудясь,

"Многие из‑за этой мысленной войны приходят. Вот, утром приходила мать с сыном, она и раньше приходила, жаловалась, что трудно ей, не любит она свою сноху. Я ей говорю: «Сноха младше, она еще не может...

"Да, я старая. И ничего с этим поделать не могу. И говорить о том, что у меня душа молодая, тоже не буду. Да, я старею. Уже ложишься и думаешь: "Проснуться бы".