Pelevin Times

Ты даже не успеешь обойти их все, какое там попробовать товар на вкус. Понимаешь? – Так что же делать? – спросила я. – Для начала надо понять, что истину нельзя узнать от людей.

В худшем случае на второй части циклограммы он хамит и наглеет, в лучшем делается снисходителен. Снисходителен, даже когда извилин у него еще меньше, чем денег. Мурзик, ты еще здесь? Вот тебе бантик, поиграй, только тихо...

Да тем, что человек говорит: «Ага!» – и дальше живет обычной человеческой жизнью из секунды в секунду, ни на чем особо не залипая. Видит он точно так же, как прежде, слышит тоже, холодно и жарко ему по-прежнему...

– Скорей неси меня в замок, принц Иван! Ты поцелуешь меня, и я стану прекрасной принцессой! Принц Иван улыбнулся краем рта, посмотрел ввысь, слегка натянул лук и молвил: – Что есть красота? – Как же так? – поразилась лягушка...

– Встретишь себя – это как? – Я, например, себя встретила на трассе, – сказала Рысь и почесала рыжий ежик. – С тех пор не расстаюсь. Но советы в этой области неуместны. – Почему? – спросила я, хотя уже догадывалась, что она скажет...

в той их части, которая посвящена, сорри за банальность, заповедям. Они, в общем, везде одни и те же, эти техники правильной жизни. И жить по заповедям очень непросто («не лги, не убий, не укради» и так далее ведь относится не только к физическим проявлениям, но и к состояниям ума)...

Божественное откровение выцветает вместе со словами. А потом наступает новый век и оставляет поверх руин очередную наглую роспись. Мудрость была в этом мире. Она жила в этом храме. Но теперь она испарилась без следа...

Ты родилась, живешь, взрослеешь – и постепенно видишь, что в существовании много непонятного. На самом деле – одна сплошная тайна. Но мир давно научился ловить таких как ты. Как только ты понимаешь природу...

Из-за него люди делают и то, о чем мы говорили, и многое-многое другое. Мало того, даже боги терпят наш мир из-за любви. Но это несчастная любовь. – Почему? – Потому что мир несчастен, – ответил Ганнис...

Мне приходит в голову глупая мысль, что эти языки настоящие, а дети до известного возраста питаются мухами, ловя их этим привлекательным инструментом. Когда язык отмирает, они переходят на котлеты и становятся взрослыми...

Вернее, глупы не они – глупа природа и ее инструменты отбора, устаревшие минимум десять тысяч лет назад (для эволюции это доля секунды, но от этого ведь не легче). Юные красавицы подчиняются древнейшим зонам мозга...

А потом вдруг замечаешь, что майка на нем старая, тапки стоптанные, штаны заштопаны на колене, а мебель в его комнате потертая и дешевая. Вглядываешься пристальней, и видишь кругом незаметные прежде следы...