Вениамин Ефимов

ножом одно из передних колёс. После этого на максимальной скорости отправился обратно в дачный посёлок. Там, поставив машину, он повторил свой путь к подсобному помещению. Во дворе произошли небольшие изменения. Бандиты перешли в беседку, которая располагалась справа от подсобки. Валерка перелез через забор и, стараясь не шуметь, открыл дверь подсобки ключом и проник внутрь. Через несколько секунд он был в доме. Взяв одно из ружей, зарядил его патронами с мелкой дробью. Убивать он никого не собирался. Потом вернулся через гараж в подсобный дом. Оттуда не таясь, прошел к беседке и как чёрт из табакерки возник перед бандитами...

- Надо, Нина, - возразил ласково здоровенный мужик. Одной рукой он обхватил женщину на уровне груди, прижав с обеих сторон к туловищу её руки, другой запрокинул ей голову. Второй охранник залил ей в рот коньяк. Только когда женщина закашлялась её отпустили. - Ну что? - спросил Крот после этой экзекуции - сами будем выпивать, или ребят трудиться заставим? Лида и медсестра, поняв, что может последовать дальше, налили себе по бокалу шампанского и отпили по глотку. - Наполненные бокалы на стол ставить, нельзя девочки. Пить у нас положено до дна - командовал Крот. Как только женщины выпили, им было предложено повторить...

получил от вас совместное письмо. Что, Лида, про прошлогодний снег болтать? Десять лет прошло. Мне ведь и правда завтра рано вставать. Я пойду. - Ладно, я тебя провожу, - решительно сказала Лида. - Потом мне тебя придётся провожать. Так и будем ходить? - Не надо будет меня провожать, я не маленькая -возразила Лида. Она решительно набросила шубу прямо на свой халатик. - Смотри, какой вечер чудесный - взяв Валерия под руку уже на улице, сказала она и спросила – тебе это ничего не напоминает? - Да нет, вроде ничего. - Значит забыл.  Была такая же погода, снежок так же неторопливо падал, и мы шли, только наоборот, от тебя ко мне...

Валерка Фёдоров коренной мурманчанин. Все свои тридцать два года он прожил в Заполярье. Выезжал на Юг с друзьями только последние несколько лет. И надо заметить, ему ни в Ялте, ни в Сочи не нравилось. Как ни странно, в этих курортных местах из-за жары у него появлялось ощущение нехватки воздуха. Тёплое море было великолепно, но Валерка не умел плавать и ему приходилось купаться там, где барахтались детишки. Собственно его друзья, такие же мурманчане, как он, тоже пловцами особыми не были. В Заполярье особо не покупаешься, хоть все они жили в районе Семёновского озера, которое находится почти в центре города...

- Моя мама умерла, когда я была ребёнком, в Голландии. И отчим женился на француженке из русских. Она работала у него референтом. Француженка говорила с небольшим акцентом. Отчим показался Борису неприветливым человеком, скупым на слова и чувства. Он тогда подумал, что разведчик и должен быть таким. Наоборот Елизавета была приветлива и словоохотлива. -Я хочу жениться на вашей дочери - объявил Борис. Елизавета обрадовалась и захлопала в ладоши. Отчим воспринял весть сдержано. Кивнул головой, давая понять, что сообщение принято к сведению. Тем не менее, свадьбу сыграли в начале лета. Молодые сразу уехали в Ялту...

Борис Дмитриев, судебно-медицинский эксперт, после ночного дежурства, чтобы не будить рано жену, ходил завтракать в дом родителей. Его  жена, Алиса,  работала преподавателем в музыкальном училище. Кроме основной работы она ещё занималась репетиторством. Свободного времени у неё было очень мало. Она, конечно, уставала. Хорошо, что хоть по утрам не нужно было вставать рано. Её занятия в училище начинались в одиннадцать часов. В родительском доме на  комнату Бориса претендовать было некому и, разумеется, ему всегда были рады. Вот и этим январским утром он пришёл к родителям и сидел на кухне, глядя, как мать готовит у плиты ему завтрак...

Раскричались лягушки под вечер в болотце, Навалилась внезапно смертельная грусть, Вдруг из юности девочка мне улыбнётся, Я горящим лицом к её ручкам прижмусь. Нам для счастья нужна, без сомнения, малость, Слова доброго хватит из ласковых уст И минует тоска, растворится усталость, Только рядышком будет любимая пусть. Пусть над нами тревожный закат догорает И ночной приближается медленно мрак, Даже старость, что в гости коварно нагрянет, Без сомнения, только досадный пустяк...

- Послушай, Ира, - улыбаясь, начал говорить участковый - ну давай на чистоту. Кто больше из вас виноват в этой ситуации? Скажи сама. - Хорошо, пусть виновата я. Но что это даёт ему право драться? - Нет разумеется, не даёт. Но ты же знаешь, что за сволочная у нас работа. Какие нервы нужно иметь на этой службе. Порой они, эти самые нервы, не выдерживают. Ну, давай всё-таки напишем падение с табуретки. Зачем тебе, чтобы его сняли с работы. Он и так переживает жутко. Я его видел. На него жалко смотреть. - Ладно – согласилась Ирина - пишите, как хотите. – И поставила свою подпись. Она чувствовала себя виноватой...

Иринка Березуцкая, после замужества Молчанова, как ей казалось, любила своего мужа Шурика. Он работал в милиции и работа эта превратила его в грубого и подозрительного человека. Он был патологически ревнив. Причём Ирина ему повода для возникновения такого чувства никогда не давала. За пять лет, которые они прожили совместно, у неё даже интереса к другому мужчине не возникало. Правда и детей им завести не удалось, хоть они прилагали к этому известные усилия. После замужества Шурик запретил жене работать и она уволилась из поликлиники, где уже несколько лет вполне успешно работала медицинской сестрой...

События, о которых я пишу, происходили в1970году. Вадим учился в медицинском институте и работал на скорой помощи. Работал с первого по третий курс санитаром, а после третьего -фельдшером. С точки зрения медицины, это была великолепная практика, кроме того, было интересно изучать жизнь, учиться правильно общаться с окружающими.  На скорой трудились очень разные люди. Каждую смену на дежурство выходило четырнадцать бригад. Всех этих людей необходимо было где-то разместить. Помещение, в котором была подстанция, находилось на территории городской больницы в одноэтажном помещении довоенной постройки...

отсюда. Сходи, погляди, там и фото её есть. Вадим пошел в направлении, указанном Ниной Ивановной, и на небольшой полянке увидел ухоженную могилку. На мраморной плите лежали цветы. На фото совсем молоденькая, улыбающаяся девочка, которая не догадывается, какой кошмар ждёт её впереди. Сзади, опираясь на палку, подошла Нина Ивановна...

Когда грянула перестройка и мир внезапно стал восприниматься, как непонятный и враждебный, Вадим жил с семьёй в Мурманске. Момент, когда отпустили цены, ему запомнился на долго. И прежде всего это проявилось в глазах людей. Говоря высоким стилем, у всех в них сквозили растерянность и испуг. А ведь северян не так-то просто испугать. Народ, в основной массе, решительный. Подавляющее большинство из них в своё время сорвались с насиженных мест и в поисках счастья оказались в зоне вечной мерзлоты. Да, страх был, но и надежда не покидала людей, более того она росла. Её питали молодецкие речи депутатов о втором, скором пришествии светлого будущего...