Анна Петровская

Марина стоит возле кухонного окна, курит, выдыхая сизый дым в тоненькую щель форточки, крупными хлопьями падает снег, заметая последние следы длинной и унылой осени. Праздник вот-вот, а праздничное настроение в этом году не собирается наступать. В телефонной трубке, прижатой к уху, раздаются гудки. Один, два, три, Марина машинально считает, терпеливо ждёт, когда абонент откликнется. — Ребёнок, привет, ты спишь что ли? В трубке ответно басят, меньше всего голос походит на детский, проще предположить, что Марина дозвонилась в берлогу...

Серая коробка ЦУМа уже тонула в сумерках, оставив на поверхности оранжевые маркизы и яркие экраны рекламы, когда прямо на Петровке матовый чёрный бентли чуть не врезался в цыганку, метнувшуюся на пешеходный переход возле служебного входа в Большой театр. Чудом увернувшаяся от хромированной махины старая цыганка, грязная цветастая юбка, седые пряди ещё дрожат от резкого движения, размахивая руками разразилась гневной и, наверное, справедливой тирадой в адрес остолопов, сидящих в машине. Первый остолоп...

*** Накануне католического Рождества в Небесной Канцелярии царит суматоха. Духи праздника разыгрывают в лотерею страну, город и время путешествия на Землю. Кто-то готовится посмеяться вместе с немцами, пьющими пиво с самого утра, кому-то предстоит церемонно поскучать в церкви, слушая вечернюю службу, а кому-то достанутся три часа на Пьяцца-ди-Пьетра, элегантные итальянцы и розовое Негроамаро. Удачный жребий — дело случая. В том злополучном году у случая было шутливое настроение. Вытянув счастливый...

Влюбилась в него, конечно. Невозможно не влюбится. Красавец, высокий, стройный, черты летящие, стать, порода чувствуется – аристократ, «голубая кровь». Вижу, что не простой, знаю, что и отношения простыми не будут – то холодом обдаст, то посмотрит прямо в душу, глаза серые, свинцовые, каким бывает небо перед грозой, или вода в холодной реке – сразу в жар кидает. Злюсь на себя, а на свиданья всё равно бегаю, волнуюсь, как девчонка. Кладу с собой запасные тёплые носки в сумку, никогда не знаю сколько будем гулять, и как быстро мои ноги промокнут...

Женька не то, чтобы была ревнителем правды, просто не любила врать. Слишком хлопотно – смеялась Женька – помнить кому что сказал, где приврал, а где струсил сказать правду. К своим сорока пяти Женька устроила...

- Ириш, ты купила открытки? Нина Алексеевна стоит на кухне перед открытой дверцей холодильника, попутно записывая что-то в маленький блокнот. - Вообще-то нормальные люди давно списки в телефоне пишут.

Оранжевый мусоровоз, битые бока, пыльный хвост, неуклюже подпрыгнул на кочке, и яркий, разноцветный мяч, не совсем уже новый, но точно ещё не старый вылетел из-за продавленного дивана прямо на дорогу.

— А что бы произошло со всеми нами, если бы в нас исчезли жадность, зависть, корыстолюбие, подлость, а остались только верность, преданность, способность бескорыстно дружить и беззаветно любить? — У нас...