Сложно быть Валерой

Енот узнал о дне рождения Валеры совершенно случайно — как узнают о самых важных вещах: подслушав. Точнее, не подслушав, а случайно услышав, как Валера шепнул сам себе в чай: — Ну что, старина, с днём рождения… — пробормотал он тихо, будто не хотел, чтобы даже чай это услышал. Енот замер с половиной печенья во рту. — С днём чего? — выстрелил он. — С ничем, — ответил Валера. — Просто дата. Просто круг Солнца вокруг скуки. — Так у тебя день рождения? И ты молчал?! — А зачем. День как день. Обычный...

Енот ворвался в комнату как новость, которую никто не заказывал: сбивчиво, шумно и с глазами размером с две пятирублёвые монеты. — Там! — выдохнул он. — Там… наверху… мысль! Страшная! Самая страшная мысль в мире! — Какая мысль? — не подняв головы от пустой газеты, спросил Валера. — Та, которая ждёт, когда ты поднимешься и спросишь её «А что, если всё не так?» — А кто тебе сказал? — Улитка с третьего этажа. Она видела, как туда зашёл таракан и стал философом. Лестница вела на чердак — узкая, деревянная,...

✨ Звёзды советуют: сегодня до полуночи обними холодильник, прошепчи ему «ещё пять минут» и спрячь один носок в цветочном горшке — тогда понедельник начнётся на 12 секунд позже. А чтобы эффект усилился, не забудь улыбнуться и поставить реакцию под этим постом...

Утром Валера обнаружил на подоконнике банку. Прозрачную, запечатанную и с надписью, словно нарочно адресованной его растерянному существованию: «Ты знаешь, что делать.» — Конечно знаю, — сказал Валера и тут же понял, что соврал. Банка молчала — так молчат только те, кто точно знает правду. Когда в комнату вошёл енот, чуть зевая и поправляя свой клетчатый шарф, Валера даже не повернулся. — Смотри. Она уверена, что я знаю. — А ты знаешь? — Нет. — Тогда пора к холодильнику. Если кто и умеет разговаривать с вещами без объяснения — то он...

Енот сидел на крыше хостела с гигантской иглой, катушкой ниток и выражением лица великого мастера. Над ним проплывало пухлое облако, и он сосредоточенно «штопал» его. Каждая петля сопровождалась громким фырканьем, словно облако сопротивлялось. — Валера! — заорал он вниз. — Иди скорее, я почти доделал шедевр! Валера, держа под мышкой банан, поднялся на крышу и поднял голову. На небе висело облако с кривыми буквами, из которых угадывалось что-то вроде «СЫР». — Ну? — гордо спросил енот. — Как тебе? — Э… ну… музейно! Очень музейно, — выдавил Валера...

1. Притворись мебелью. Стань частью офиса — стулом, шкафом, папкой. Мебель не делает задач, но всегда присутствует. Так и ты — присутствуй. 2. Объяви себя временем и замедлись. Отвечай на письма медленно, как будто каждое слово ты выращиваешь на грядке сознания. Пусть день идёт как мёд по наклонной ложке. 3. Создай религию “СкороПятница”. Молись на календарь. Делай маленькие обряды: наливай чай в честь субботы, жди 17:59 как восход солнца. Чем абсурднее культ — тем ближе спасение...

Однажды Валера и енот решили прогуляться за пределы Че-Бурека и забрели в место, которое казалось то болотом, то вокзалом, то овощным рынком, но при ближайшем рассмотрении оказалось — средой. Воздух тут был густой, пах черничным вареньем и мокрой пихтой, а туман складывался в надпись: «Смотри в обе стороны, а то наступишь на ложку». В центре сидела лягушка-предсказательница. Она была покрыта водорослями, из под которых торчал хвост ящерицы. Перед ней стоял магический шар, в котором медленно плавали солёные огурцы и блёстки...

В один дождливый вечер дверь хостела скрипнула и впустила нового жильца. Это был не человек, не зверь и даже не птица. В комнату важно вошёл будильник — медный, с тонкими ножками, словно у цапли, и треснувшим стеклом, через которое пробивался свет его собственных стрелок. Каждое его движение сопровождалось лёгким дребезжанием, будто у него внутри сидела целая оркестровая ложка, бьющая по кастрюле. Он остановился посреди комнаты, звонко кашлянул и представился: — Я Аркадий. Я звоню всегда. Даже когда не надо...

На окраине Че-Бурека, где дома были похожи на старые пианино, а тротуары складывались гармошкой, Валера и енот заметили сияющий автомат. Он стоял один, как памятник абсурду, и мигал разноцветными огнями. Надпись сверху гласила: «ПОЛУЧИ ТО, ЧТО ТЕБЕ НЕ НУЖНО, НО ЗАХОЧЕШЬ СИЛЬНЕЕ ВСЕГО». Автомат зашипел и заговорил: — Подходи ближе, пернатый! Я Автомат. Я — не игра, я искушение. Хочешь проверить себя? Валера вскинул бровь под ушанкой: — А вдруг ты дашь мне опять банан? У меня и так карман в бананах, как у торговца обезьянами...

Валера и енот шли по улице Че-Бурека, которая крутилась сама вокруг себя, как будто ей было скучно. Валера вздыхал: — Ноги гудят, как кастрюля без крышки. Давай присядем, я больше не могу. Он плюхнулся на старую деревянную скамейку у фонтана, который плевался струёй прямо в небо. Скамейка дрогнула и заговорила низким голосом: — Осторожнее, птица. Я и так вся изломана временем. Валера взвизгнул: — Ты кто? — Я — Скамейка Семён, — мрачно произнесла она. — Когда на тебе сидят сотни лет, поневоле становишься философом...

Валера с енотом сидели на крыльце хостела. Енот разворачивал батончик, а Валера держал банан как микрофон. — Валера, — сказал енот, прожёвывая фантик вместе с шоколадом, — а почему ты не летаешь? Ты же птица. Всё пешком, да автобусами, где потолок плачет от тоски. Валера замер, банан-«микрофон» упал, и в луже заиграла музыка, как будто кто-то нажал «play». — А ведь правда… почему? Он расправил крылья, сделал первый взмах. Взлетел на метр и тут же врезался в вывеску «Пельмени 24/7», от которой отпало «7» и превратилось в знак вопроса...

Валера и енот гуляли по городу Че-Бурек. Улицы были мокрые и блестели, как жирные пирожки на витрине, но почему-то пахли мелом и варёной кукурузой. — Хочу чаю, — сказал енот. — Только не такого, как у автомата. У него всегда привкус обиды. И тут они заметили вывеску: «Чайная для вечно опаздывающих». На ней часы показывали одно и то же время — «поздно», а стрелки бегали, как тараканы после кофеина. — Это место нам подходит, — решил Валера и толкнул дверь. Внутри всё было ещё страннее: потолок капал...