Суровые правила общежития

Записку Лиде сунула одногруппница. - Передай своему соседу,- смущенно зарделась девушка. - Это какому? – подозрительно взглянула на нее Лидос. - Виктору,- хихикнула та, - который темненький. Мне клочок бумаги показали на перемене. Подруга громко разорялась. Казалось, вся столовая сейчас будет в курсе, что «этому узкоглазому негодяю» передают какие-то подозрительные записки. Я крутила послание в руках. Ничего подозрительного в нем не было. Просто неровно выдранный из тетради клетчатый листок. На нем стоял отпечаток свекольно-красной помады и надпись: «родители уезжают в субботу, жду»...

Утро выдалось холодное. Ночью выпал снег. Не то, чтобы это было неожиданно для октября, но окна мы с Лидой заклеить забыли. Поэтому, могли теперь слепить маленького снеговичка прямо на подоконнике - Пиздец, - прокомментировала я заснеженный пейзаж. - Ну чего ты так, можно же сказать, что-то вроде «отвратительно»,- отозвалась воспитанная подруга, высовывая нос из-под одеяла. - Нет, Лида, отвратительно, это, когда нам парни дверь солидолом вымазали, а мы им яйцо сырое в косяк загнали. А это, Лида, пиздец...

На заброшенном кладбище в склепе с гипсовой девой Марией…. как обычно, ровно в девять , проснулся Джозеф. Он всегда просыпался раньше, чем Мэри и дети. Джо сдвинул крышку саркофага и поморщился, кутаясь в истлевающий саван. С улицы тянуло свежим воздухом и озоном. В воздухе отвратительно пахло летней жарой. Лето Джозеф не любил. Он тяжело вздохнул, потирая впалую высохшую грудь где-то пониже ключиц. Стараясь не разбудить жену, он выбрался из двуспального саркофага и долго рылся в пустых отсеках у входа, в поисках парадного костюма...