Иван Терещенко

Есть у меня знакомая супружеская пара. Среднего возраста - ей тридцать четыре, ему тридцать восемь. Муж, назовем его Гена, уже несколько лет работает руководителем отдела продаж в одном из многочисленных интернет-магазинов Москвы. А жена, Кристина, до недавнего времени была простым менеджером в компании по оптовой поставке строительных материалов. И тут компания Кристины делает виток масштабирования и создает три новых отдела - операторы call-центра, отдел продаж и отдел сопровождения. Назначают жену Геннадия руководителем последнего подразделения. А в обязанности вменяют, кроме всего прочего, планирование отдела, тайм-менеджмент, распределение задач...

Поехал я пару лет назад, получив заказ от оператора, в ближнее подмосковье ремонтировать планшет iPad 2 с разбитым экраном. Коттеджный поселок на Боровском шоссе, от остановки через лес около полутора километров. На остановке встретила меня какая-то узбечка и повела, рассказывая по пути какая у нее умная и рачительная хозяйка, раз вот сыну планшет решила отремонтировать. Ничего не предвещало беды. Двухэтажный особнячок из красного кирпича. Показав рукой на центральный вход, узбечка нырнула в подвальную дверь и скрылась. Захожу. С порога начался "треш", как любят нынче говорить. Не пустив меня...

Был я в классе этак в седьмом, когда впервые, по дороге в школу, мимо меня медленно и грузно пробежал тот самый старик в спортивных шортах и майке. Полноватый, грузный, по всему видно было, что бег дается ему тяжеловато. С тех пор эти пересечения по дороге в школу стали почти регулярными. Раза два три в неделю обязательно он пробегал мимо меня. Причем что тепло, что холодно, что легкий моросящий дождик, он всегда был в стандартном наряде – спортивные шорты, майка. И бегал он все лучше и лучше – энергичнее что-ли, да и грузность его стала этак рассасываться - исчезать. Как то рассказал родителям – мол молодец дедок, бегает...

Дело было в окончании СССР и в начале РФ. В те достопамятные времена, когда из всех щелей полезло мракобесие, бандитизм и прочие нехорошести. Так же, с нехорошестями выползли и уймы различного рода экстрасенсов (в том числе Кашпировский с Чумаком), Ну и по делам местных значений таких чудо целителей стало появляться, что грибов после дождя...

Каким был мой прапрапрадед В семье ходят такие истории про моего прапрадеда Силеверста Карнаухова: он был суровым прижимистым сибиряком  можно сказать кулаком, жил в деревне не далеко от Тюмени не задолго до революции, даже был сельским старостой.  Когда к нему приходили соседи для того что бы  одолжить какой-нибудь инструмент  он  его  держа в руках спрашивал: -  Так такой интструмент тебе  нужен? А получив положительный  ответ, говорил: - вот сами себе такой  сделайте  и работайте, а свой не дам. Еще есть история про его суровость Однажды его жена купила на городском базаре туфли,  а после этого жаловалась  что они ей жмут...

Только что. Солнышко, легкий ветерок, на улице хорошо. Открыл дверь балкона, сижу с книгой. И вдруг слышу: - Куда ты срешь, подонок? Не мог отойти от дорожки? Прямо посреди дороги сел! Ну что ты делаешь? "Нифига себе", думаю. Совсем уже мрази оборзели. Выхожу на балкон, вижу дорожку. И вижу кота, сидящего посреди дорожки и с интересом наблюдающего куда-то левее от меня (откуда раздавались ругательства)...

Проработали мы на заводе кузнецами довольно долго с ребятами. И работали пока наши цеха не расформировали а нас по соглашению сторон увольнять не начали. При чём ещё кинуть хотели и уговаривали в другие цеха перевестись,не увольняясь. Это временно. А потом нас обратно в кузницу переведут. Большинство не повелось и получило по три оклада и год пособий в центре занятости. Там ещё условия интересные были. Кто-то кто послушал и пошёл переводом стал получать работая копейки и потом уволился сам. Без всех интересных плюшек. И вот,сидит начальник цеха,выдаёт трудовые. Всё конец. А парень-кузнец один...

Разговорились с токарем Андреем, в прошлом этаком матером алкоголике (кто читает мои посты, уже знает о нем). И сейчас у него муторная, здорово серийная операция – почти 500 штук деталей одинаковых. Он и говорит: - Вот сделаю еще сто поршеньков, и валик, для разнообразия, проточу. Вообще – не люблю однообразия. Вот, Паш, не поверишь. Я когда запивался, одно и то же постоянно пить – не мог. Неделю водку пью, неделю – самогон, неделю – спирт, неделю – бражку...

Работал на многих предприятиях, в разных коллективах, ну и, конечно же, не обошлось в этих коллективах без «сидельцев». И среди этих «сидельцев» было двое, которые сидели за дела особо тяжкие – за убийства. Для начала поведаю о сварщике, которого в народе прозвали Скляром (Скляренко фамилия). Итак, Скляр за убийства сидел дважды. В первый раз, когда он только-только вернулся с Афганистана, он попал в ситуацию, где попросту не мог по нормальному выйти – нечаянно убил одного из нападавших. Самозащита – срок. Пока он отсиживал положенное судом в тюрьме, начались лихие девяностые. Его сестра крепко запивалась, батя тоже, и так получилось, что они переписали квартиру на каких-то бандюганов...

Мне тоже так дарили набор ножей, овощерезку, тёрку, ещё что-то, а последним пунктом была игрушка для ребёнка. Я позвал дочь, говорю: "Тебе дядя дарит игрушку", она взяла, сказала спасибо и зашла в дом. Естественно дальше надо было что-то купить, чтобы получить подарки, на что я культурно отказался. Дальше разговор: - А игрушка? - Какая игрушка? - Которую ваша дочь взяла! - Так вы вроде подарили? - Ну это если купить вот эту вещь, а вы отказались! - Можешь попробовать зайти в дом и забрать подарок у дочки, но последствия могут быть не очень хорошими...

Был у нас во дворе один подросток. Тощенький, маленький, плюгавенький. Мама у него алкашила прямо по черному. То что вы знаете об алкашах – умножайте на два, и получите то, что имелось. Подросток этот, назовем его – Толя, ходил не то что в обносках, а попросту – в тряпье. Частенько битый – это тумаки от матери, да от тех собутыльников, что «мужика из него сделаю». Короче его жизни позавидовать было весьма сложновато. Бабульки дворовые его жалели, но тоже – шпиняли, потому как бомжеватый его вид, да и амбре нестиранное, вызывал у них стойкое желание послать его куда подальше. Мамаши его тоже гоняли, вдруг де вши, еще какая зараза, да и вообще – плохой он – не водитесь с ним...

В детстве, когда мне снились кошмары, я вскакивала с кровати и босиком в пижаме бежала к папе в мастерскую. Папа - архитектор, но часто писал красками, так он отдыхал от своей основной работы. Я прибегала к нему, садилась в кресло, укутывалась пледом и, трясясь от страха, описывала ужасных существ, что мне снились... Отец внимательно меня слушал и одновременно рисовал с моих слов. Какого бы монстра я ни описала, на холсте всякий раз оказывался какой-нибудь миленький зверек...