Алексей Шадрин

Федюня прислонился к могучей дедовой спине, устроился поудобнее в старом тулупе отца и затих. Дед Николай Петрович легонько тряхнул поводьями, сани, скрипя и пошатываясь, тронулись. Трехлетняя кобыла Изаура послушно затрусила обычным путем в предутренней темноте. Скользнули мимо двор, нахохлившийся стожок, огородная изгородь, скользнули и растаяли позади черными силуэтами, и вся деревня теперь угадывалась лишь по редким огням страдающих бессонницей старух да по перелаю собак. Лошадь выбралась на...

В полумраке непротопленного зала деревенского клуба стоял терпкий запах табака, дешевого одеколона и духов. Выступали они здесь впервые, хотя Перевалиха и находилась всего в пяти километрах от райцентра. За два года слава поселкового детского ансамбля песни и танца прогремела аж до Новосибирска, принимавшего ребят как лауреатов республиканского фестиваля. А вот перевалихинский клуб выбрали они нынче как место генеральной репетиции перед большим концертом в честь Международного женского дня. Обычно...

Однажды замерев средь суеты, К своей душе прислушаться попробуй: Услышишь ли гармонии аккорды? Мелодию бессмертной красоты? Прислушайся к бессмысленным словам, К шагам своим порой непоправимым, К мгновениям судьбы необратимым. В которых смех и слезы пополам...

Тяжелые надуманные строчки В лист нехотя впиваются словами. От точки к запятой, и снова к точке. Я среди вас сегодня, но не с вами. Веселья вашего не замечаю, К усмешкам безразличен. Хмуря брови, Мгновенье прерываю и сличаю Написанное с рвущимся на волю. Пока свежи мои воспоминания Хранит покорно черновая россыпь Вонзившиеся стрелы-восклицания, Коленопреклоненные вопросы. Туманных фраз и дум переплетенье Пробелами саднит и кровоточит...

И снова ночь возникла тишиной. Не пустотой, а именно молчаньем; Дарованным лишь только ей одной Извечным, неразгаданным звучаньем. Под лаской звезд раскованно плыву, Преодолев земное притяженье. В порыве страсти безмятежно рву Волшебных струн Эола натяженье...

Созрела духота и мне не спится. Повенчанный с разлукой, тороплюсь Зажечь свечу и обнажить страницы, Где проступила белизною грусть. Зажечь свечу и трепетно смотреть На мотылька бесшумное порханье, Готового с любым твоим дыханьем Звезд искрами сорвавшись улететь. Ласкать ладонью беззащитный пламень, Вдыхать его изменчивости блик: Послушное сейчас, а через миг Пожарищ, войн и революций знамя. Дарующее страждущим спасенье Иль отнимающее чью-то жизнь, Хранящее чарующую мысль Или кострищ площадных озаренье...

Те же жухлые в клумбе цветы… Так же жмется к стеклине ветка, На холодном остыв ветру; Так же будет шуметь соседка, Собирая детей поутру… Так же заполночь лай собачий Потревожит окраины сон… Все как прежде – но все иначе… Плачет ночь, заглушая стон… «Как же так получилось, как вышло?» - Вся округа скорбит вновь и вновь. Лес, чернея, шумит еле слышно – Заслужил ты его любовь: Версты ягодных косогоров  Исходил, не жалея ног. А в разливах речных и в озерах Добывал семье рыбы впрок...

Хранимый заговорною тесьмою  И выцветшей открыткою картонной  Знакомый почерк... Старое письмо, Прикрытое трепещущей ладонью,  Заставит сердце в бешенстве стонать,  Мгновенья вспышкой ослепит сознанье,  Осколком звона вздрогнет, и опять  Всплывет тайком забытое признанье...

Предмайский снег,  Пропитанный дождями, Лишь на ночлег  Разлегся под ногами. Боюсь ступить, Испачкать белополье. К чему спешить  В простудную неволю…

Прекрасные мгновенья тишины...  Расплавленного хрусталя молчанье.  Густой осадок жгущей синевы,  Нагих узоров сонное качанье.  Обворожительная плавность высоты.  Морозных свеч надменных откровенность.  Таинство света...