Юлия Евтухова

Я тебя потеряла, мой друг И я в этом тебя не виню. Нам стал слишком мал наш прежний круг, Хоть я и сама про дружбу нашу повсюду бубню... Ты настолько свободен, что нет границ У твоих возможностей и желаний. И твоих не готовых к удару ключиц, Пусть не коснется печаль расставаний...

Ты в черном платье спрячь тревоги, всю робость, тайны и мечты. Сапожки, кольца, серьги, гордость изгибом тела подчеркни. Прости себе былую скромность и пусть скользит с плеча рукав. Желанье истинное - похоть, сейчас горит в твоих глазах...

Нам с тобою нужно поругаться! Чтобы потом помириться, И всем этим от души насладиться. Мы с тобой горим! А нам нужно остановиться. Чтобы об правду не разбиться. И однажды под тяжестью белых волос, со всем этим смириться...

Папочка, милый, я больше не плачу.  Я помню как ты наказал мне: «Будь сильной, родная малышка моя, И ещё береги свою маму» Я исправно учусь, прибираюсь по дому. Обхожу стороной хулиганов. И как ты наказал мне, теперь по-иному, Я слышу рассказ ветеранов. Папочка, милый, я совсем не грущу. У меня сто забот на неделе. Маме помогаю готовить рагу, От лука она плачет всё время. Папочка, милый, не бойся за нас...

Я боюсь просыпаться, включать телевизор И ждать сообщений на почту.  Я учусь улыбаться, давя в себе скрежет Тоски. Не пуская свой страх к развороту. Моя доля любить, обожать тебя, помнить и верить, Что ты скоро ко мне прикоснешься. И мы снова босые на кухне и в вытертом пледе, Говорим ни о чём. Я курю, ты смеёшься...

В руке зажато наше фото, В котором вместе мы с тобой. Вторую группу до восхода Наш командир отправит в бой. Но это тихая атака. Мы словно ниндзя на стене. В душе моей погиб вояка, Как я хочу домой к жене! Хочу чтоб дети наши в кухне, Играли и мешали есть. На вербе чтобы почки пухли...

Не бойтесь, мама. Я вернусь. Дрожащих плечь коснусь чуть плача. Какая ж нынче здесь бравада ... Я тоже очень, мам, боюсь.   Боюсь, того, что неизвестно, Что ждет меня на той войне. Но трусить, право неуместно. Мне нужен мир в моей стране.   Мне нужно небо голубое, Мне нужно слышать детский смех...

Я буду писать о тебе стихи, И складывать их в дальний ящик. Я не смогла забыть…. А ты? Отыскал вариант более подходящий? Я была для тебя бедою. Сумасбродной, гулящей кошкой. Твоя голова поросла сединою, Пока я ела с твоей ладошки. Мы с тобой падая в ад,  На ходу распускали крылья. И совершали любви обряд,  На полу в твоей гостиной. Мы не знали с тобой, что нас ждёт завтра. Каждый день был как взрыв, как последний. Чернильным пером на листках психиатра. Он просил выражаться конкретней. «Пусть будет так:  Жадные друг до друга души наши...

Мне нужны яркие эмоции... И твое уважение ко мне! Зарываясь в идеологии, Мне сложней оставаться с тобой наравне. Мы участвуем в состязаниях,  При которых уснул часовщик.  А я путаюсь в показаниях,  Все эмоции в один миг...

Когда я вернулась в свою палатку, меня там уже ждала Мирэн. В моем шатре стояло огромное корыто (наверно его стоило расценивать как ванну), повсюду разложены цветы и благовония, чаши с маслами, и много чашечек с какими-то травами. Тут было очень колоритно.  - Привет – в полной растерянности произнесла я. - Ника, позволь мне помочь тебе подготовиться к празднику. - Я должна принять ванну? - Только если ты этого хочешь. Это поможет тебе расслабиться. Я принесу масло для волос, а ты располагайся. «Нет, это точно шаманское племя...

Погружаясь в твой взгляд, Вспоминаю, что не умею плавать!  Запах лилий, сухое вино. Ты совершаешь обряд... Если будут ошибки, их можно перепечатать. Я пишу о тебе каждый день. По пол слова. Насколько хватает воспоминаний...

Чересчур часто ты думаешь обо мне. Я чувствую это кожей за сотни миль. Горячие и неловкие мысли в твоей голове, Душу и разум мой ставят в пару учить кадриль. Попробуй не вкладывать столько перца в свой взгляд, Когда говоришь со мной у двери. От него становится тесен мне мой наряд, И крепче сжимают руки ключи… Мне нравится наша с тобою игра в недотрогу, Боишься коснуться меня … и я боюсь...