СТРАШНЫЕ ИСТОРИИ

Летним вечером, часов в одиннадцать, я торопился домой, чтобы поговорить со старой знакомой. Это была странная, но интересная девушка из другого города, с которой я иногда коротал вечерние часы. Я никогда не видел её фото, и сегодня мы впервые должны были говорить в «скайпе». Надо заметить, что с ней я не мог общаться, как с остальными: я будто терял над собой контроль и говорил с ней искренне, будучи закрытым человеком. Когда я вернулся домой, на меня налетела моя кошка. Она громко мяукнула, застыла на мгновение и тут же понеслась с диким воплем в другой угол комнаты...

Произошла эта история лет шесть назад. В то время я, студент-зоолог, исследовал лягушек, точнее, различия в тональности их криков, писал весьма объемную работу. Это исследование и было причиной моей поездки в урочище Темное. Где именно оно находится, не скажу, чтобы не вызвать желания туда съездить — место, как оказалось, весьма опасное. Старый сосновый лес с редкими березками, влажная, покрытая мхами почва, внизу, в овраге — длинное болото, затянувшее русло маленькой речки, ни единого признака присутствия человека — неудивительно, что местечко назвали Темным...

Эта история произошла на севере нашей страны в военном городке со мной и моими друзьями, когда нам было лет по одиннадцать. Отцы ходили в море на атомоходах, матери ждали их на кухнях, ну а дети по большей части были предоставлены сами себе. Городок, повторюсь, это военный гарнизон, расположенный за полярным кругом в Мурманской области. Летом «полярный день» — солнце не заходит за горизонт круглые сутки, а зимой «полярная ночь» — солнца нет вообще. Светает часов в 12 дня, а спустя пятнадцать минут уже опять темнеет...

Я работала акушеркой в родильном отделении инфекционной больницы. Знаете, всякого насмотрелась. Рожать к нам привозили и заключенных из тюрем прямо под конвоем, и бомжих с вокзалов, и неграмотных вьетнамок, и негритянок со СПИДом. Кого только я не видела и каких только детей не принимала. Выдержать здесь можно, только если нервы крепкие и умеешь думать головой. Перешла я в больницу из обычного роддома, потому что там родов поменьше, проще переносятся дежурства, и к тому же из-за инфекции стаж идет год за полтора...

История, о которой я хочу рассказать, произошла несколько лет назад. Был конец марта, холодный и снежный. В тот день я возвращался из города-миллионника, где провёл выходные, в свой родной городок. Дорога выдалась долгой. Из-за плохих дорожных условий ехать приходилось медленно. Кто путешествовал по Сибири на машине, тот может представить себе дорожные пейзажи тех мест, полностью состоящие из бесконечного хвойного леса и сугробов, убивающих своим однообразием. Добавьте к этому 12 часов за рулём и сможете примерно понять моё сонное состояние...

Прошел год, как выполняя учебный полёт разбился транспортный самолёт недалеко от города. Похоронили друзей, отпоминали, поставили памятники на шести могилах– стресс стал спадать. Один из наших друзей всё это время служил в другой воинской части - летал на крайнем севере, ему не пришлось быть на похоронах и он даже не знал, где похоронили наших ребят. Была глубокая осень , диспетчер по перелётам сообщил нам, что летит из Воркуты в составе экипажа Володя. – Встречайте к вечеру будут у нас. После взаимных приветствий – Как ты? Как живёшь? Семья, служба? Разговор зашёл о наших погибших друзьях...

Снимали комнату в частном доме на берегу Днепра на окраине города. Сосед дедушка часто приходил к нашим хозяевам по вечерам в гости. Одинаковый возраст и старая дружба связывали их. Порой нам тоже было интересно послушать бесконечные разговоры о жизни, о погоде, о войне. Сосед любил порыбачить, благо до реки просто совсем рядом. Однажды он просто прибежал под вечер бледный и весь такой взвинченный. Его рассказ заставил меня вспомнить историю рассказанную отцом, когда мы пешком с автобуса шли в деревню к бабушке через поля, лога, перелески целых 5 км...

— Шестьдесят пять пятьдесят — уставшая кассирша попыталась улыбнуться — пакет нужен? — Да, пожалуйста — Владимир покопался в кармане, пытаясь извлечь монетки. Пальцы замерзли, а мелочь закатилась в самый уголок кармана, под кошелек, так что пришлось расплачиваться купюрами. Все так же натянуто улыбаясь, кассирша положила сдачу в лоток, игнорируя протянутую ладонь. Владимир ссыпал сдачу в карман, зная, что в следующий раз он снова не сможет достать монеты. «Ну и пусть» — подумал он, забирая пакет с покупками и направляясь к выходу...

В тот весенний день у меня разболелась рука. Полгода назад, будучи в командировке в Москве, я неудачно упал. В итоге перелом лучезапястного сустава, гипс, в котором я работал все два месяца командировки. Перелом сросся идеально, не болел, не беспокоил, и вот на тебе! На любое движение большим пальцем — болезненный щелчок, стоит потянуться спросонья — адская боль. Печатать текст на сенсорном экране телефона стало невозможно. И так две недели. А в этот проклятый день я проснулся от боли и понял: велика моя глупость, а отступать некуда...

У бабы Зины жил кот-некромант. Я много раз наблюдала за тем, как он выкапывает в палисаднике мышиный трупик, пялится на него несколько минут в полной неподвижности, а потом издаёт короткий странный мяв. После чего мышь воскресала: вставала, отряхивалась и пыталась убежать. Но кот быстро ловил её и начинал с ней играть — отпускал, затем опять ловил и так до тех пор, пока замученная мышь не умирала. Тогда кот, убедившись, что несчастный грызун больше не подаёт признаков жизни, закапывал трупик на прежнем месте...

Старуха кричит каждую ночь. Яростно и громко. Пальцы у неё сухие и корявые, как будто ветки. Находят в темноте сорочку Альки, комкают ткань. Главное — вырваться. Потом начинается еженощный ритуал — принести ночной горшок, помочь спуститься с нагромождения подушек, потом подать стакан воды с щепоткой сон-травы. Старуха ругается, вертит своим единственным глазом, хрипит и поторапливает. Снова взбирается на своё ложе и засыпает. Алька тоже забывается тревожным сном. Главное — не пропустить рассвет...