Настя Аутлэндер

В полтора года у меня умерла мама. Я жила с ней и ее родителями в кооперативной квартире в центре Липецка. Отец был в командировке. Приехал на похороны, забрал меня у дедушки с бабушкой, перевез к своим родителям в частный дом на окраине, и снова уехал в командировку. Я простудилась, заболела. Родители мамы снова забрали меня к себе под предлогом лучших условий в квартире – горячая вода из крана, а не из бака, центральное отопление, а не печка на угле и т.д.. (Уже позже лет через 10 на окраину Липецка провели газ...

Сегодня ездила в Чертаново по делам, где простилась с Лешей в последний раз у метро в феврале. Рыдала навзрыд. Прошло 3 года и 5 месяцев, а больно так, как будто он умер вчера. Время – это не линия и не дорога, и не река...

Сегодня приснился сон. Я офицер гестапо. По моему приказу Наташка доставлена на допрос. Захожу в комнату, где идет допрос. Наташка сидит на середине каземата на прибитой к полу табуретке. Над ней треугольник света от лампы, она вся сжалась от страха, стучит зубами, не понимает, что происходит. Следователь женщина - за столом. Наташка смотрит на меня, узнает, но в лице ее ничего не меняется. Она страдает и думает только о том, когда весь этот ужас кончится. Я испытываю смешанное чувство жалости и презрения...

Первое, что бросилось в глаза – засилие цветных лиц. Я не расист, проблемы Америки мне глубоко фиолетовы, но вот это гипертрофированное – Америка, где почти совсем нет белых - это слишком даже для меня...

Или когда «трагедия вселенских масштабов» оказывается благом.