Камиль Акула

В поношенной зэковской униформе, в стоптанных кирзовых коцах, с новой фуражкой «полицайкой», надвинутой до бровей, низкорослый, начинающий полнеть Анфимыч выглядел смешно и даже нелепо, словно постаревший, но всё ещё бравый солдат Швейк, заблудившийся во времени и попавший в советский плен вместо русского. Страна боролась с пьянством и хулиганством, поэтому Анфимычу, с учетом его пролетарского происхождения и боевых заслуг на фронте, присудили за мелкое хулиганство небольшой срок лишения свободы. И лагерную бэушную одежду, и эту грубую обувку теперь ему предстояло носить до освобождения, но не так уж долго — всего-то четыре месяца с хвостиком!...

Когда сосед по подъезду перестал звать Душкина на рыбалку, то он сообразил, что оказался для него, видимо, не слишком фартовым компаньоном, а коли так, значит, ни удачи, ни улова с ним ему не видать. Душкин не огорчился, поскольку заядлым рыболовом никогда не был, а только еще больше уверовал в свою невезучесть. А когда Сухарев, приятель Душкина, попросил его стать свидетелем на свадьбе, то поначалу решил отказаться по причине своей невезучести. Однако, увидев доверчивый и умоляющий взгляд Сухарева, всё-таки согласился наперекор собственным предрассудкам, чтоб не обидеть приятеля отказом. И вот,...