Владимир Савинов

Петр Васильевич Крутилин, был мужчиной (что не удивительно), лет сорока-шестидесяти (что удивительно) и состоял заслуженным актером Рязанского театра драмы. Внешности он был непримечательной, пропитой, собственно, как и все заслуженные актеры Рязанского театра драмы. В дни, о которых идет речь, театр давал «Дни Турбиных» и роль Мышлаевского была отдана Крутилину, или как «креативно» говорили в трупе «Василичу». Крутилин стоял, а точнее сказать, пошатывался, за ширмой и ожидал фразы Николы «Кто там?». Пошатывался он от того, что со своих «детских» актерских времен, привык позволять себе пятьдесят грамм перед спектаклем - «для раскрытия персонажа»...

Эта дорога располагалась на безлюдной улице... Девушка смотрела на неё из своего окна, в серое осеннее моросящее утро, уверенно нанося мазки на холст, но робко поглядывая на время. «Пять минут» - сказала она себе и продолжила с большим рвением. Ее комната была заставлена разными картинами, на одной был закат на фоне океана, на другой эквилибрист под куполом цирка, ваза заигрывала с фруктами и вот... Картина называлась «Дорога на работу». Наверное поэтому она была мрачной, бессмысленной и нелепой. Девушка сама точно не знала зачем она пишет ее. Зачем тратит своё драгоценное время на ЭТО. В дороге не было ничего завораживающего или красивого, то что она привыкла писать...

«Очень громко» - сказал себе Виктор, закрывая голову подушкой. У соседей сверху, раздавались возгласы оргии. Не то чтобы они ему не нравились, в любой другой день, он слушал бы их завороженно, но часы на тумбочке показывали два ночи, а завтра у него был важный день. Будущая жена – Лариса, прилетала со своими родителями, которых он увидит впервые и на нем лежала ответственная задача, встретить их в аэропорту. Усугубляло ситуацию то, что самолет, будь он проклят, прибывал в семь утра. Виктору был уверен, что Лариса специально выбрала именно этот воскресный рейс, потому как подозревал ее в падло-производстве с первого дня знакомства...

Рома стоял перед мамой, в только что купленном костюме и крутился как фотомодель, причем по собственной инициативе. Не то что маме было все равно – ей было по%уй, но виду она не подавала: - Очень красиво Андрюша! - Я Рома! - Хорошо, РОМА! Мог бы уже привыкнуть, что я вас с мелким путаю. «Только его Ромой, ты ни разу не называла» - хотел было сказать старший, но потом вспомнил, что не все еще было куплено к выпускному. - Че, правда красиво мам? - Угу – уже не глядя на сына, уставившись в телевизор, произнесла мать – Все? Ты доволен? Хороший подарок на выпуск я тебе сделала? - Ну мне еще рубашка нужна и ботинки...