«ЗАПИСКИ ИВАNЬКÓ»

Русских в Латвию тянет давно. И оно – понятно: обворожительная Старая Рига, танцующая Юрмала, россыпи янтаря, рижский бальзам, «наркотические» шпроты… Какая ни есть, а Европа, опять-таки: кругом – чисто, уютно, вежливо. И при этом – по-русски говорят, не надо заморачиваться даже с гугл-переводчиком! «Тагил» здесь не рỳлит. Для этого есть всероссийские турецкие здравницы. В Латвию едут за другим экстримом: переодеться в европейца и перещеголять соседа в интеллигентности. Ведь она у русского человека – врождённая, просто окружение не всегда позволяет...

…Во времена, когда дразнилка «ги-бэ-дэ-дэ» была существенно короче, зимняя форма одежды постовых инспекторов состояла из добротного мехового тулупа и валенок с калошами. Поэтому, когда наступала зима, не склонные к худобе гаишники единомоментно превращались в «винни-пухов», «карлсонов» и «неваляшек», и разом выходили на дороги умилять взгляды автолюбителей. В те времена – многие помнят – и сахар был слаще, и вода – мокрее, и гаишник – добрее. Случилось мне как-то тогда возвращаться с зимней охоты в Москву на большой чёрной «Волге»...

Всем известно, что в аэропортах Евросоюза потоки пассажиров разделяются плотиной паспортного контроля на «свои» и «все остальные»: «EU citizens» и «All passports». «Свои» тратят несколько секунд на поздороваться с пограничником, пошутить и улыбнуться. «Все остальные» не улыбаются и не шутят, так как стоят в мавзолейной очереди и пребывают в состоянии боеготовности. Нужно не прозевать момент, когда все «свои» пройдут, и какое-нибудь из окошек смилостивится и сменит вывеску на «All passports». Тогда – штурм… Однажды мы с братом совместно пересекали границу Евросоюза в аэропорту Вильнюса...

Поехали мы как-то с друзьями на Оку. Чуть за Серпухов, километров 100 от Москвы. Погода была клёвая, на четверых наловили килограмм тридцать всяких рыб. Про палатки, ночной костёр и рыбацкие истории из серии «всё в дом» – умолчу. Еле расстались! Иду с электрички домой. Сумка - неподъемная, время от времени останавливаюсь отдышаться. Преодолеваю последний рубеж - надземный переход через Можайку. Преодолел. Отдышался. Попил свеженькой минеральной водички – «Ессентуки №4». Продолжил движение. И тут...

Поднабрался он всяких необходимых умений и навыков, поднакопил опыта, а тут возьми и грянь очередной кризис. Петя свалил во Францию. Да не просто ремонтировать тамошние «Цитрóны» да «Пеугеóты», а устроился в одну серьёзную организацию, которая из простых автомобилей делала трюковые. Ну, это такие, которые во время съёмок должны, например, раздваиваться, но продолжать ехать, чтобы Депардье мог продолжать отстреливаться. Впрочем, речь сейчас не про трюки. Петя полюбил Францию, французов и завел там много русских друзей, эмигрантов...

«Иванькó» – в данном случае – не фамилия. И не псевдоним. Это – персонаж. Умный, добрый, великодушный, с обостренным чувством юмора и самоиронии, этот персонаж живет яркой, насыщенной жизнью, которую способен узреть не только в праздных увеселениях, но и в повседневной обыденности. Иванькó без сомнения и всецело любит свою, пусть невыдающуюся, жизнь, и за это она щедро вознаграждает его ситуациями, обстоятельствами и людьми, в которых или с которыми слово «накосячить» звучит весьма органично. Чаще всего Иванькó «косячит» сам – по невнимательности, например...