Татусины истории

Мария стояла у окна, обнимая худенькие плечи старшего сына. Вечернее небо окрашивалось в багровые тона, а в её сердце всё ещё царила тяжесть, словно смерть мужа произошла вчера, а не три месяца назад. Пять пар детских глаз ежедневно напоминали ей о том, что нужно держаться, нельзя сломаться. Но каждую ночь, когда дети засыпали, она тихо плакала, уткнувшись в подушку, не в силах поверить в случившееся. Алексей погиб внезапно. По официальной версии — несчастный случай. Он будто бы упал с лесов на стройке, где подрабатывал...

1. Тишина после бури Алексей уже три года жил как тень. Дом стоял пустой, комнаты напоминали о ней на каждом шагу: её книги на полке, чашка с цветочным узором на кухне, платок, случайно оставленный на спинке кресла. Её — Ирины. Его жены. Его жизни. Она погибла в автокатастрофе, возвращаясь домой поздним вечером. Один звонок — и мир рухнул. После похорон он будто перестал существовать. Работал по привычке, ел через силу, ночами просыпался от тишины. Друзья пытались вытянуть его в жизнь, но всё казалось бессмысленным...

1. Встреча спустя годы Олеся сидела в маленьком кафе у окна и смотрела на дождь. В городе осень наступала всегда резко — ещё вчера было жаркое солнце, а сегодня лужи отражали серое небо, и прохожие спешили укрыться под зонтами. Она ждала. Хотя сама не знала, зачем согласилась на эту встречу. Пятнадцать лет молчания, пятнадцать лет — и одно сообщение в соцсетях: «Олеся, можно увидеться? Сергей». Сердце пропустило удар. Она долго колебалась, но в конце концов написала: «Хорошо. Завтра, 17:00. Кафе у вокзала»...

1. Перекрёсток судеб Анна торопилась через вокзал, держа в руках чемодан и стакан кофе, который уже начал остывать. Она ненавидела задержки поездов, а этот день и без того был тяжелым. Вдруг чей-то голос: — Осторожно! Кофе вылился прямо на мужской пиджак. Она замерла, готовая к грубым словам, но мужчина лишь рассмеялся. — Ну вот, теперь у меня будет особенный узор. Анна подняла глаза и встретилась с его взглядом. Карие глаза с мягкой ироничной искрой. Высокий, уверенный, с той улыбкой, от которой у неё внутри всё перевернулось...

Алексей не был в родном городе почти двадцать лет. Когда-то он покинул его, будто сбегал от собственных призраков. Но теперь, после смерти отца, он вынужден был вернуться: дом требовал хозяина, а воспоминания — ответа. Старинный особняк, где он вырос, стоял на окраине, обвитый плющом. Казалось, он сам дышал холодом и шептал забытые истории. Когда Алексей переступил порог, в груди что-то дрогнуло: знакомый запах сырости, потрескавшиеся обои, старый шкаф, который будто наблюдал за каждым шагом. Он включил свет — лампа замигала и выдала тусклый жёлтый свет...

Анна никогда не любила осень. В отличие от многих, кто находил в золотых листьях романтику, для неё это время всегда было наполнено тоской. Может потому что именно в сентябре умерла её мать, и дом опустел. Прошёл год с того дня, как Анна осталась одна. Она решила разобрать вещи матери, отложенные на чердак. В пыльных коробках оказались книги, фотографии, старые открытки. Но в одной из папок, между страницами пожелтевшего альбома, Анна нашла конверт. Бумага была хрупкой, адрес — знакомым почерком: «Для Марии...

Лена всегда любила сентябрь. Тонкий запах сухих листьев, лёгкая прохлада по утрам, тёплое солнце днём — всё это напоминало о юности. В такие дни её память особенно ярко возвращала в прошлое: смех, вечера у университета, глаза Алексея, в которых отражался весь мир. Тогда они верили, что впереди у них целая жизнь. Но жизнь распорядилась иначе: его карьера унесла его далеко за границу, а её домом стала маленькая квартира, где она долгие годы ухаживала за матерью. Поначалу они писали друг другу длинные письма — о книгах, о планах, о тоске...

Анастасия всю жизнь была глубоко верующей женщиной. Вера для неё была не просто опорой — она стала её дыханием, её смыслом. С тех пор как умер муж, всё, что у неё оставалось, — это церковь и дочь. Она дала себе обет: воспитать Татьяну в чистоте, не дать ей оступиться, оградить от всякого соблазна. Дом их был строгим и аскетичным. Иконы в углах, лампадки, молитвенник на столе. Телевизор включался только ради новостей. Книги — в основном духовные. — Запомни, доченька, — повторяла Анастасия с самого детства, — мужчина — это испытание...

Дом Олега и Марии казался пустым даже тогда, когда за окнами шумела улица. Соседи хлопали дверьми, дети во дворе катались на велосипедах, торговцы кричали свои зазывные фразы. Но в их квартире царила глухая, тяжелая тишина, прерываемая только звоном посуды или скрипом половиц. Прошёл ровно год с того дня, когда их мир рухнул. Их ребёнок — маленький Артём — погиб в автомобильной аварии. Машину вёл Олег. Мария помнила всё до мельчайших деталей. Солнечное утро, спешка, суматоха. Олег торопился на встречу, уговаривал, что успеет отвезти сына в садик и вернуться...

Часть 4 Осень в городе выдалась ранней и холодной. Ирина, глядя в окно на желтые листья, чувствовала, как внутри неё копится решимость. Она больше не могла жить в страхе и лжи. В тот вечер, когда Иван снова вернулся домой хмурым и раздражённым, она уже знала: скоро всё изменится. — Где ты была днём? — спросил он с порога. — В садике, забирала Ваню. — Только? — он шагнул ближе. — Да, только, — твёрдо ответила она, и в голосе прозвучала новая сила. Иван нахмурился. Он заметил перемену. — Ты стала другой...

Инга всегда считала себя девушкой, которой по жизни вечно не везёт. В школе её обходили вниманием парни, в институте она оставалась в тени более ярких подруг. Среди них особенно выделялась Александра — высокая, статная, с искрящейся улыбкой и умением легко находить общий язык с любым человеком. Они дружили с детства, хотя Инга порой чувствовала в этой дружбе тень зависти: Саша будто забирала себе всё внимание, все победы, все комплименты, которые втайне мечтала услышать Инга. Когда в жизни Саши появился Игорь, Инга впервые по-настоящему ощутила ревность...

Часть 3 С каждым днём атмосфера в доме Ивана становилась всё тяжелее. Ирина чувствовала себя словно птица в клетке: красивая обстановка, достаток, порядок — но всё это лишено воздуха. Иван перестал быть галантным мужем. Теперь он говорил приказным тоном: — Ужин к восьми. — Вечером мы едем в гости, будь готова. — С Ваней гуляй во дворе, но не дальше. Любая попытка возразить встречала ледяной взгляд. Однажды вечером Ирина набралась смелости: — Иван, ты стал другим. Ты же понимаешь, я не могу жить в постоянном страхе...