Абсурд

Первая мысль: как писать? Я почти разучился. Не думал, что всё обернётся вот так. Как видишь, убежать не получилось. Я не могу оставить своего единственного друга одного, без памяти, без сердечного письма. Никак не мог подумать, что ты уйдёшь так резко, так быстро, что тут же вызовешь во мне природный страх. Но я не чувствую, что тебя нет, не понимаю и не хочу с этим мириться. Когда ты ушёл в открытую дверь, я отправился на кухню, давно не принимал ничего ценного. Я отказываюсь верить в твою смерть, в то, что у тебя нет души и рая, созданного моим врагом для содержания невинных вроде тебя...

Это всё - дождь, тянущий меня ко сну. Теперь я вычеркнут из списка. Там были те, кто что-то умел, мог и значил. Список определял ресурсоемких, из них проще всего выкачивать жизнь. В человеке нет таких морей, просторов и объемов, чтобы построить себя. Поэтому существует нечто, что в большинстве своём - серость и безумие в своих мыслях и делах. Это означает, что я ничего не могу, не умею, не знаю. Ничего не значу. В моей голове играет музыка. Ты что-то значишь? Манипулировать кем-то, изливая все свои чувства в его душу - одержимость? Это называется потеря...

Ненависть, что владеет мной, Поглощает весь мир, Закрывает, убивает врагов И просит, чтобы я не грустил. Я знаю, есть зло, оно должно услышать меня. Когда его время придёт? Когда ты свернёшь ему шею и нашлёшь на него муки? Когда ты сломаешь его и заставишь мучиться в терзаниях и адской боли дряхлого тела его? Я хочу, чтобы в этом году его не стало. Слышишь ли, лукавый? Твоей волею и силой бесов наших мы сломаем душу его, откроём боль в сердце немощном. Сляжет он надолго, не сможет ни копейки поднять, только мычать и пальцем тыкать, чтобы ему еды могли подать...

Страшно. Это моё любимое слово, если не самое любимое. Подумаешь! Ну страшно и что? А их много и каждый меня толкает прочь, пинает, чтобы бежал подальше и не оглядывался. Страшно выходить в мир. Почему? Эта оболочка безопасна сейчас. Она защищает меня от меня, а я знаю, что я не уживусь с наружностью. В тесной комнате лучше, без окон лучше! Им же было лучше, а я такой же, теперь такой же. Закрыть все двери, замуровать все окна, не оставить ни единой возмозности наружности коснуться меня! Что там происходит? Нечто странное и непонятное...

Евгений был моим другом. Мы договорились встретиться. Я должен был передать ему очень важную вещь. Настолько важную, что важнее в жизни моей не было ничего другого. Он ждал и ждал, а я не приходил. Не мог протиснуться сквозь уродов, они всегда мешают. Неужели он уйдёт? Не дождётся меня и уйдёт? А как же дружба? Ты ведь тоже мог повстречать уродов! Я должен был отдать тебе это. И отдал. Ты смотрел на меня, как на себя, хоть и всегда был на несколько шагов впереди. Ты хотел дать мне своё, не менее важное, но я не умею принимать драгоценное от знакомых и незнакомцев...

Вдохновение не может ужиться во мне. Оно - мимолётное и яркое сияние. Без новизны умирает человек и все его дети. Я не знаю, что напишу, поэтому поговорю с тобой. - Как себя чувствуешь? - Отвратительно. Хоть где-то и прибавляется, где-то убавляется. И много. - Что же ты теряешь? - Я думаю вообще? Чувство, что мои мысли где-то снаружи, а внутри пусто. Будто бы всё сразу утекает каким-то образом... - Может, дело рук вора? - Нет никакого вора. Что-то происходит, время уходит. Я чувствую, что не справлюсь...

- Может, ты умеешь писать? Он попросил меня написать. Я не умею писать. "Я не умею" - Но ты только что написал это! Я повторил свои слова. "Не умею" Он встал. Потом начал ходить вдоль окна туда и обратно. Что-то говорил, но тихо. Почему-то меня потянуло написать, хоть я и не умел. Я хотел избавить его от тяжёлых мыслей обо мне, ведь я обычный. Он тут же повернулся ко мне и не желая помешать моему процессу, застыл в позиции наблюдателя. "Я не умею писать. Я так сказал себе и я поверил. Я не знаю, почему я такой...

- Заходи. Врата открылись и теперь новый отсчёт. Я неосознанно прячу это поглубже. Хочется забить эту дыру самыми разнообразными вещами, но она настолько сильная, что в любой момент меня достанет. - Ну попробуй заесть меня! Рискни! Твоя песня засела в моей голове. Я говорю здесь, пока не станет совсем пусто. Вы полагаете, дома я в безопасности, если, конечно, не возьмусь за старое. И я берусь. Ты поистине великий человек, раз смог вырваться. Все тебя помнят и я помню. Каково тебе там, наверху? Я хочу понять твой уровень, хочу знать, что ты тогда думал...

Я показывал ему, как хлопаю в ладоши и резко перестав, начинал смеяться. - Ну смешно же! На меня смотрели свысока глазами Бога. Такие же слова, из раза в раз: - Вырос, а умом где-то там... И палец у виска, всё, как всегда. - Что, нельзя? - Да почему же! Просто не так и не каждый день! - А я каждый день? Меня раздражало это. Я не мог даже быть. Почему я должен не делать чего-то, только потому что ему это кажется глупостью? Я должен всегда быть серьёзным и думать только о плохом и ни капли дурачества?...

Мне было плохо: я не справлялся со своими обязанностями, не мог встать с кровати, не мог что-либо сделать. Я сказал ей, что мне нужна помощь и, возможно, пришло время довериться профессионалу. Никакой помощи ожидать мне не следовало. Это был шаг в её сторону просто по привычке. - Ты всё это выдумал! Просто возьми себя в руки и чеши на работу, позорище. Надо было с твоим отцом уходить, а не бороться за разбитое корыто. Я думал, что не может быть так. Чтобы во всём виноват был именно я. Почему они...

Мы избавляемся от стремлений. Я, в лице всех тех, кто был мною, убираю за собой, а затем убираю себя. Всё повторяется. Всё изо дня в день повторяется. Осень, первое число. В кровати холодно, снаружи холоднее. Зачем вставать? - Просыпайся, в школу опоздаешь. - Ненавижу школу, не хочу туда. Не пойду. Спустившись с небес на землю, я ощутил на себе весь ужас настоящего и грядущего. У меня не было ничего, но я должен был это делать. А кому сейчас легко? Я знал, что со мной сделают. Я знал, что случится...

Сегодня будет монолог. Впрочем, как и всегда, только от моего настоящего лица или дополнительные тоже поучаствуют. Я вновь сижу на троне в своей темноте, мои слушатели внемлят мне. Уставшие лица, вздыхающие прохожие, полуоткрытые глаза. От них так и веет злой энергией. Чего уж там, я и сам питаюсь ею, но не всегда она помогает. А добрая... Приходит время, когда удовольствие начинает ускользать или исчезать прямо на месте. Даже посмеяться некому, да и вряд ли это было бы смешно. Есть золото, есть ресурсы, есть возможности, нет большего, есть малое...