Большая Игра Дамблдора

На следующий день, 16 октября, первым уроком у курса Гарри стоит Травология. Опасаясь быть подслушанным, Гарри вкратце рассказывает друзьям о втором занятии с Дамблдором. — Я думаю, это очень интересно, — живо говорит Гермиона. — Это имеет абсолютный смысл — знать так много о Волан-де-Морте, как только можно. Как еще ты найдешь его слабое место? Ах, спасибо за высокую оценку, человек, который, гадая, что в себя будут включать уроки Директора, первым делом предположил, что Гарри будет учиться сложным оборонительным заклинаниям...

Мы остановились на том, что приблизительно 14 октября команда Директора наконец со всего разбегу въезжает любом в малфоевскую линию Игры — или, вернее сказать, в ее общую картину. Потому что всякие подробности Директор им вряд ли выкладывает, ибо это может спровоцировать действие Обета да и вообще не слишком вяжется с Игрой, которую он задумал. Не уж, чем дальше вьется дорога, тем понятнее становится, что провести по ней Гарри Директор собирается исключительно в компании Снейпа. В подобных условиях первостепенная задача Дамблдора — мир...

Спустя какое-то время до трио начинают долетать обрывки ссоры Кэти и Лианны. — Это не твое дело, Лианна! — восклицает Кэти. Трио заворачивает за угол — Лианна принимается тянуть за сверток, который Кэти несет в руках, и он рвется, упав на землю. Гарри, Рон и Гермиона резко останавливаются, ибо сквозь летящий в лицо мокрый снег видят вдруг краткий отблеск самой неуловимой неправильности, на которую никак не получается указать пальцем — и, тем не менее, она присутствует. Кэти взмывает в воздух, широко раскинув руки...

Что происходит дальше? А ничего — вплоть до самой середины октября. Гарри видит Дамблдора за все это время лишь дважды, иногда спрашивает себя, где и что делает Директор, и немного обижается на него за такие большие перерывы между уроками, с очаровательной наивностью вопрошая себя, не забыл ли Дамблдор о том, что собирался учить его, Гарри, чему-то важному, и всячески страдая от того, что его бросили. Ну, в каком-то — очень узко очерченном — смысле так оно и случилось, ибо Игра замедляется и никуда не идет целых полтора месяца...

Гарри начинает пользоваться учебником Принца на всех занятиях со Слизнортом, от чего Слизнорт регулярно впадает в глубинный свун, что, впрочем, не мешает ему четыре урока подряд прикалываться над великолепными талантами Гарри, отмечая, что ему, Слизнорту, видите ли, редко доводилось учить кого-либо столь же талантливого. Гермиона и Рон не разделяют его энтузиазм. Хотя, к его чести, Гарри предложил пользоваться учебником и им тоже, Рон не в состоянии прочесть, что в нем написано неразборчивыми почерком...

2 сентября Гарри при первой возможности рассказывает Гермионе то, что услышал от Малфоя в поезде. — Но, очевидно же, он просто выделывался перед Паркинсон, разве нет? — быстро спрашивает Рон, прежде чем Гермиона успевает что-то сказать. — Ну, — неуверенно произносит она, — я не знаю… это очень ему подходит — выставлять себя более важным, чем он есть… но это слишком большая ложь… Процесс пошел. Гермиона действительно заинтересовывается и отныне пребывает в сомнениях. Однако у Гарри по-прежнему нет...

Ну, а пока Большой Зал внимательно внимает заключительной части речи Директора, я отвлекусь на мгновение, дабы галопом пронестись по некоторым аспектам летних каникул новоиспеченного преподавателя Защиты от Темных Сил. Мы оставили Снейпа вместе с Нарциссой и Беллатрисой вечером 6 июля после принятия им Непреложного Обета. Если он и понесся после этого в школу, выпроводив сестер Блэк и вырубив Хвоста, дабы сообщить Директору, какую прекрасную шутку он, Снейп, только что учудил, его ждало разочарование...

Но пока Гарри валяется на полу в купе поезда, надежно укрытый мантией-невидимкой и скованный заклинанием Оцепенения, и слушает, как затихают последние шаги в вагоне, пытаясь придумать, как выпутаться из того идиотского положения, в которое он сам себя загнал, Гарри, разумеется, ни о чем таком про Малфоя не думает. Он просто ненавидит его всей душой, слегка обижается на отсутствие панических воплей на платформе («Куда пропал Гарри Поттер?!»), размышляет о том, что друзья, видимо, решили, что он сошел...

Каникулы заканчиваются для Гарри в агонии буйно распустившейся фиксации на Малфое и его малфоевских делишках. Оно и правильно — что еще делать, когда делать нечего, а очень хочется (желательно, что-нибудь важное, взрослое и непременно таинственное)? Рон и Гермиона в результате сильно устают от обсуждений похождений Малфоя, но Гарри это ничуть не смущает. Забавно, что интуиция Рона 31 августа подбрасывает ему крайне интересную догадку: «Может, он сломал свою Руку Славы? Помнишь ту скрюченную руку,...

Следующую пару недель Гарри проводит за игрой в квиддич два на два (Гарри и Гермиона против Рона и Джинни) и поеданием в тройном объеме всего, что миссис Уизли ставит перед ним на стол. Никакой Игры, ничего — это были бы одни из самых спокойных каникул, если бы не постоянно появляющиеся новости в «Пророке» или иногда их опережающие сообщения от мистера Уизли. А шестнадцатый день рождения Гарри и вовсе омрачается рассказами посеревшего, изможденного и мрачного Люпина («Все видят, как я полностью погружен...

Итак, отдав Гарри под материнскую опеку миссис Уизли, Дамблдор уходит продолжать работать. Миссис Уизли тем временем сразу же принимается выполнять свои обязанности и бежит подогревать Гарри суп. Едва Гарри садится за стол, к нему на колени запрыгивает Живоглот. — И Гермиона здесь? — О, да, она прибыла позавчера, — отвечает миссис Уизли. — Все спят, конечно, мы ожидали тебя не раньше, чем через пару часов. То есть Дамблдор собирает вместе всю семью — специально затем, чтобы Гарри как следует искупался в любви и заботе разнокалиберных близких...

Однако Дамблдор не дает Гарри побежать сразу в дом, ибо он еще не закончил. — Если не возражаешь, Гарри, — произносит он, когда они входят в сад, — я бы хотел поговорить с тобой перед тем, как мы расстанемся. Наедине. Может быть, здесь? Он указывает на скромный каменный сарайчик, где Уизли хранят метлы. Внутри он не больше чулана, пауков в нем так много, что они немедленно начинают вторгаться в личное пространство гостей, а света нет совсем. Директор зажигает кончик палочки и улыбается своему любимому ребенку...