АЛЬБОМ МОЕЙ ПАМЯТИ

29 сентября 1984 года я прибыл в Кабул, а на следующий день нас уже направили в отдельный батальон охраны Баграмского аэродрома.Служил я там чуть больше двух недель. Ещё толком и не понял, что такое война. Я до этого ни разу даже из автомата не стрелял. Когда первый раз на пост заступил, не осознавал, что надо быть осторожным, внимательным... Сигарету закурил... Хорошо, что в сторону отвёл: пуля рядом просвистела. Наверное, это ощущение опасности, понимание, что в Афгане всё не так, как мирной жизни, приходит со временем...

Единственной силой, способной противостоять этой бесчеловечной бойне, оказывается только сама жизнь и её главная надежда, её избранник - человек. Те, которых несли на носилках или волокли под руки, обгоняли его, а он тащился сам. Его спину предварительно обработали, туго перебинтовали, но она горела так, словно он по-прежнему находился в охваченном огнём " бэтээре ". Рана от пули также разболелась. Стук в голове сменялся мёртвой тишиной. Но он был жив. Он тащился по песку и выбирал, в какую из двух " вертушек ", прилетевших за ранеными, выгоднее попасть - в первую или вторую...

Чтобы распорядиться третьей, выигранной жизнью, он должен перебежать ко второму " бэтээру ". Ребята, придя в себя от неожиданности, вели с него отчаянную стрельбу. На пути к своим он получил в бок пулю. Но узнал об этом не сразу - пуля, по счастью, задела лишь мышцу. На " бэтээре " его дружка, водителя Серёги, творилось что-то ужасное: четверо десантников были мертвы, сам Сергей пытался вывернуть машину из " заклинки ", а Лёня, взобравшись на броню, вместе с другими открыл огонь по окопам. Но тут в их бак с горючим влепили из гранатомёта...

Был страх. Было напряжение. Была обида. Они - там. Там - гитара, велосипед, танцы. А он - здесь. Он прижался к земле плоским животом и, сдавив свою снайперскую винтовку ( в то время он был ещё разведчиком ), с замиранием сердца стал слушать разрывы гранат и дикий рёв раненых верблюдов. В один из моментов он получил то, что объяснить невозможно. А именно: привет, о котором болтали бывалые ребята. Чуткий, напряжённый, как волк, он ощутил смертельную угрозу и ещё сильнее - дальше некуда - вжался в землю...

Горючку взяли из " вертушек ". Потом, прости господи, всех облили и подожгли. Ветерок был хоть и сильный, но чад не разгонял. Дышали с трудом и ругались. А тут ещё этот, с перебитым тазом, прямо над обрывом замер как приведение. В тот момент, когда он замер, ему и влепили. Видно решил, что спас свою шкуру. А вышло - влепили. Конечно, его захоронили. Сапёрные лопаточки, стук, стук, готово. Всё же человек. А верблюдов подожгли. Облили горючкой и подожгли. Правда, уже убитых, дохлых. А до того, как их подожгли, их перебили из автоматов...