Записки пассажира

Открыла для себя хилинг-роман из Южной Кореи. Очарована! Произведение называется «Добро пожаловать в книжный в Хюнамдоне», написала его Хван Порым. Тем речь идёт о молодой женщине, которая выгорела на работе и, чтобы исцелиться, решила обратиться к книгам. Как поняла из этой книжки, люди в Южной Корее работают с утра до ночи и каждый день. На работу у них можно устроиться по постоянному договору, а можно - по «срочному», за штат. Первый предпочтительнее, но реже, и его надо «заслужить». Он предполагает больше обязательств работодателя по отношению к работникам: социальный пакет и прочее...

Предыдущая часть здесь - Во-первых, Лариса Парисовна, вы опаздываете на работу. И то, что уходите на час позже, никоим образом не служит оправданием. Кроме того, до меня дошли слухи, что с работы вы не уходите, а улетаете. Мария Алексеевна утверждает даже, что на метле. - Во-вторых, не исполняете свой рабочий функционал. Вместо того, чтобы скромно шагать в кирзовых сапогах, последовательно измеряя вверенное болото в метрах, гектарах и акрах, так и норовите надеть эти ваши скороходы, прыгать с кочки на кочку, а метры в акры переводить в кабинете...

Лариса дрожит, сутулится, кутается в шаль. Когда надо выйти в люди, в кабинет директора, где проходят еженедельные коллоквиумы, она старается надеть ещё и толстую вязаную кофту. Пусть старомодно, зато крылья целее будут. Порою, правда, смущают сомнения: не слишком ли Лариса носится с этой своею особенностью? Оттого, что крылья приходится прятать, они потускнели и помялись. Их трудно расправить. Но, чтобы крылья не потерять, ими нужно пользоваться. Такую возможность Лариса определила себе вечерами...

- Спасаться, пока не поздно, - подумала Лариса и вскочила на подоконник. Морозный воздух освежил лицо. На небе сияли звёзды, а лунный серпик, кажется, ласково улыбался беглянке. Лариса представляла себя чайкой, или даже альбатросом, который планирует над вечерним городом. Внизу пыхтели автомобили, цокали конные экипажи, охали подскользнувшиеся на гололёде прохожие... Кое-где вспыхивали фейерверки, звенел весёлый молодой смех. Сгоряча она забыла надеть шубку, и теперь, отлетев на порядочное расстояние, почувствовала холод...

Что думала Лариса, когда устраивалась на эту работу? Зарплата лишь на сто рублей выше, чем на старой; расстояние - на три километра дальше; обязанностей - в два раза больше. Но зато - отдельный кабинет в историческом здании, обед с двадцатипроцентной скидкой и коллектив, где все друг друга зовут по имени-отчеству. От дома до работы Лариса долетела мгновенно. Встряхнулась, встрепенулась - и вот уже на совещании. Народ сидит строгий и элегантный. Все, как один, в серых костюмах в рыжую клетку, в очках в серебристой оправе и почему-то с крючковатыми носами...

Отпуск мой завершен, сегодня на работе. Много хорошего за 10 дней произошло, в частности с новыми книжками познакомилась и с новыми авторами - которых не знала раньше. Вот поэтесса графиня Евдокия Ростопчина (1811-1858). Она происходила из благородного и влиятельного семейства. Была замужем за Андреем Ростопчиным - сыном того самого, знаменитого губернатора Москвы, о котором мы знаем хотя бы из толстовского романа «Война и мир». По отцу же Евдокия - Сушкова, а девичья фамилия ее матери - Пашкова...

Поезд был двухэтажным, в серебристо серых тонах с красными полосочками. Он уже стоял на третьем пути и ждал пассажиров. Пассажиры шли и тащили и везли свой багаж. Пахло пылью, дождем, жареными пирогами, крутыми яйцами, углем и дальней дорогой. Тринадцатого вагона не было: за двенадцатым следовал четырнадцатый, то есть мой. Паровоз ещё не прицеплен, но уже подогнан и тоже ждёт. Слева от меня женщина рассказывает по телефону, как кормить ребенка: сперва банан, а ближе к вечеру - смесь. Справа другая...

Всё-таки в столовую ходить куда приятнее, чем на совещание. На совещании люди в пиджаках-галстуках, смотрят скучными глазами, не улыбаются, и мне всегда кажется, что притворяются более серьезными и заинтересованными, чем являются таковыми на самом деле. Говорят сглаженным языком без какой-либо задоринки и даже, когда горячатся, то как бы по обязанности, а не от сердца. Час проходит, другой начинается, уж и мухи все передохли, а заседающие не думают расходиться. А когда разойдутся, то будто и не собирались...

Фея освободила Золушку от домашних дел, превратила ее затрапезное платьишко в элегантный наряд и подарила туфельки. Одни говорят, что мягкие меховые, потому что Золушкины ножки гудели от постоянной беготни по хозяйству. Другие же уверены, что туфельки были хрустальные, потому что это романтичнее и вообще красивее. Однако и те и другие утверждают, что туфельки на Золушке сидели не в облипочку, а свободненько. Иначе по какой причине она потеряла одну из них, когда убегала с бала? И вот, памятуя об этом золушкином приключении, некоторые дамы - и я в том числе - стремятся покупать обувь по ноге...

Опять жаркий и насыщенный. Как будто уже лето! Стою на платформе, жду электричку. Вижу: идёт молодой загорелый мужчина и осторожно катит мотоцикл с четырьмя детьми. Две девочки постарше - лет пяти-шести, может быть, - расположились на основном сидении впереди; а два мальчика помладше - лет трех-четырех, думаю, - на багажнике сзади. В памяти всплыли ослики и муллы, а также ишаки, которые использовались для переселения народов. Проводила взглядом эту арбу, повернула голову и вижу молодую женщину в бархатном восточном костюме и белом платке...

Дочитала - с трудом! - «Защиту Лужина» Набокова и признаюсь, что плохо поняла, или же вовсе не поняла, в чем суть. В холодноватой и странноватой семье писателя, который писал свои книги не сердцем, а головой, или даже не головой, а некими «нейросетями», в которых были запрограммированы правила хорошего тона, жил странный мальчик. Мальчик был нелюдим, ничем особо не интересовался, сверстники его обижали, взрослые не понимали. Но вот однажды его любопытство возбудили шахматы, он научился в них играть и обнаружил в этом деле редкостный талант...

Я пару раз ходила к парикмахеру по имени Василиса. Стрижет она хорошо, аккуратно, добросовестно, как мне показалось. Однако как-то немного робко, что ли, скучновато. Или, может, меня скучноватой представляет - и боится проявить художественное начало своей души, которое, судя по ее собственной креативной причёске, в ней присутствует. Хотя, конечно, чрезмерно творческая в парикмахерском отношении личность может таить некоторую опасность для клиента. Ну вот, записалась я к Василисе очередной раз: может, думаю, все же удастся потихоньку подвинуться к чему-нибудь более веселенькому на моей голове...