По секрету всему свету.

Может я, может ты Можем изменить мир Мы тянемся к нашим душам Которые отчасти потеряны во тьме Может я, может ты Можем найти ключ к звездам Чтобы поймать дух надежды И спасти одно безнадёжное сердце Ты обращаешься к небу Со всеми волнующими тебя вопросами Всё, что тебе нужно - это услышать Голос своего сердца В мире полном боли Кто-то произносит твоё имя Почему бы нам не осуществить это? Может...

А добрые люди накормят бездомную кошку… Ирина Самарина-Лабиринт

Пока есть небо, будь доволен! Пока есть море, счастлив будь! Пока простор полей раздолен, Мир славить песней не забудь! Пока есть горы, те, что к небу Возносят пик над пеньем струй, Восторга высшего не требуй И радость жизни торжествуй! В лазури облака белеют Иль туча темная плывет; И зыби то челнок лелеют, То клонят мощный пакетбот; И небеса по серым скатам То золотом зари горят, То блещут пурпурным закатом И лед вершинный багрянят; Под ветром зыблемые нивы Бессчетных отсветов полны, И знают дивные отливы Снега под отблеском луны...

Юрий Каминский Не под взрывы весеннего грома и смеха, Не на белом коне, попирающем прах, Мы приходим к Тебе не на гребне успеха – Чаще на полусогнутых в страхе ногах. Мы приходим к Тебе не за хлебом иль златом, Мы приходим, оставшись один на один С подступающим к горлу осенним закатом И с безжалостной горечью тусклых седин. ...

Александр Гулевский Мой поезд треть пути уже прошёл Стуча колёсами по мелким стыкам жизни. Как удивительно всё было хорошо О будущем мои все были мысли. И на перронах был всегда оркестр. И радостные лица, всепрощенье. Теперь оркестра на перроне нет. И стук колес приводит к размышленью. Уж треть пути! Как лодка без винта Куда дул ветер, плыл я без оглядки. И оставались сзади суета, Стихов ненапечатанных тетрадки. И на перроне мой остался дед. К той милой станции мне нет уже возврата. А с ним и не починенный мопед...

Все важные фразы должны быть тихими, все фото с родными всегда нерезкие. Самые странные люди всегда великие, а причины для счастья всегда невеские. Самое честное слышишь на кухне ночью, ведь если о чувствах — не по телефону, а если уж плакать, так выть по-волчьи, чтоб тоскливым эхом на полрайона. Любимые песни — все хриплым голосом, все стихи любимые — неизвестные. Все наглые люди всегда ничтожества, а все близкие люди всегда не местные. Все важные встречи всегда случайные. Самые верные подданные — предатели, цирковые клоуны — все печальные, а упрямые скептики — все мечтатели...

Николай Шалатовский Ты, кесарь – властелин надменный, сильный, гордый, И ныне пред тобой стоит Христос, - Орган пропел Пасхальные аккорды: Распять или принять? – вот в чем вопрос. «Се Человек» – стучит, волнуясь сердце, А за стеной – толпы звериный вой; «Ты Истину и Жизнь предай позорной смерти! Распни Его! Распни! Распни Его!..» «Се Человек», - звучит ли в сердце снова? А может, в страхе замерло оно? И нет в нем ничего уже святого?.. Ну, что ж, тогда распни, распни Его! Распни Его...

Лошадь сказала, взглянув на верблюда: "Какая гигантская лошадь-ублюдок". Верблюд же вскричал: "Да лошадь разве ты?! Ты просто-напросто - верблюд недоразвитый". И знал лишь Бог седобородый, что это - животные разной породы...

Осень. Такое мне слово знакомо. Я... Не грущу. И уже не боюсь. Вы уезжаете с мыслью о доме. Вы уезжаете. Я - остаюсь.

Над головой созвездия мигают. И руки сами тянутся к огню... Как страшно мне, что люди привыкают, открыв глаза, не удивляться дню. Существовать. Не убегать за сказкой. И уходить, как в монастырь, в стихи...

Александр Иванович перешагнул порог квартиры, повесил на вешалку плащ и только тогда снял с переносицы датчик, показывающий, какой объем воздуха он потребил за время передвижения по Москве. Налог на воздух в России стали взимать уже давно, пять лет назад. Мотивировали тем, что на эти средства установят очистные сооружения. Александр Иванович снял шагомер – небольшие ножные кандалы, соединённые тонкой цепочкой, тоже снабжённой датчиком – за передвижение по улицам также брали налог, который, по уверениям чиновников, тратился на ремонт тротуаров...

Я один на один с кумиром – Я один на один с собой. Напрягись тетивою, Лира, С сатаной я вступаю в бой! Я строку положу на струны И пущу её наугад, - «Мне, поэту, совсем не трудно Поразить тебя, древний гад!» Искривился от боли гриф мой, - «Или я или ты – умри!» - И с пропитанной ядом рифмой Строчка пущена в сына зари...