Наташа Гуд

Сегодня я сплю в шикарном номере на белых простынях из египетского хлопка, ем устрицы за тысячу рублей за штуку и пью вино, о цене которого даже слышать не хочу. Я уверена, что на правильном жизненном пути. Я на коне. Я многого добилась и много сделала, чтобы спать там, где хочу, и есть то, что пожелаю... Спасибо тебе, Господи, за все!!! ... Сегодня я в богом, дьяволом и нашим государством забытой «инфекционке», на железной кровати с матрасом и подушками, обёрнутыми в порванную столетнюю клеенку...

Я точно помню, когда все это началось. Там стояла высоченная лестница, которая вела куда-то в небо и заканчивалась никому не нужной перекладиной. А моему маленькому супергерою едва стукнуло пять. И он с какой-то невероятной скоростью и ловкостью полез на самый верх. Затаив дыхание, я стою внизу. Губы едва шевелятся, читая, как молитву: «Спаси и сохрани». А он, маленький разбойник, как ловкая обезьянка, забрался на самый верх, уперся коленями в перекладину и кричал: «Я супеЛгеЛой! Я супеЛгеЛой!»...

Моему ребенку могло быть уже 9 лет, и он бы мог ходить в третий класс, советоваться, какие джинсы ему надеть и с какой девчонкой дружить. Впрочем, я мог бы многому его научить, стать ему настоящим отцом, другом. Вот только моему ребенку не суждено было родиться… Тогда нам было по шестнадцать. Она – моя первая любовь (и может быть, единственная) - стояла передо мной с опущенной головой, опухшим лицом и заплаканными глазами. - Я…я…я, наверное, беременна, - всхлипывая и заикаясь произнесла она. - Беременная?! – зачем-то переспросил я...

- Самое сложное – это когда родители делают из тебя дурочку, - сказала мне однажды знакомая семнадцатилетняя девочка. Вместе с ней мы постоянно гуляем в парке. Я со своими маленькими детьми, а она с трехлетним братом. - Дурочку – это как? – спросила я. - Ну это когда тебе никто ничего не рассказывает, а ты все понимаешь, - объяснила она. - А почему это самое сложное? – уточнила я. - Потому что не знаешь, что будет, что тебя ждет. Страх какой-то внутри. И куча вопросов без ответов: «А почему скрывают? А что произойдет, если…»...