Сказки Сказоньки

— Солнышко, — пробормотал, потягиваясь, барсучок, разбуженный рассветными лучами окрепшего апрельского солнца. — Схожу в гости к зайчику, у него сегодня день рожденья, он приглашал и говорил, что будет угощать тортом. Он надел свою нарядную синюю любимую жилетку. А синие шортики к жилетке ему тоже нравились, но на них было мало кармашков, всего один. Он иногда клал в кармашки орешки, бублики или конфеты, чтобы можно в любой момент полакомиться на прогулке, и не надо было возвращаться домой. Он...

Однажды зимой… Наверно, вчера Дед Мороз насыпал снега. Много насыпал. Вот так с утра смотришь в окно, а там сугробы. Дворники нагребли с боку дорожек, что и кустов не видно. А сами дорожки посыпаны песком, а самые скользкие ещё и солью — что и санки не протащить. Но можно проехать через парк. Ехать так дальше, а потому нужно выходить раньше. Чтобы успеть в садик, нужно всегда выходить пораньше. А сегодня я приеду на санках. И мы с моими детсадовцами, будем катать друг друга. Когда пойдём на прогулку...

Невидимость воздушной соломинки мало кого смущала. Она где-то была, из чего-то упрямо выпрямлялась, но не более. Описать её внешний вид никто не мог. Зато все, как один, знали, что нужно сделать, чтобы прибегнуть к помощи вездесущей спасительницы. Надо всего лишь озвучить имя: «Держись!» Неважно процедишь ли сквозь крошащиеся от сцепки зубы; выговоришь ли, иронично улыбаясь; произнесёшь ли театральным тоном с ораторской пафосностью; крикнешь ли, перекашивая губы, потрескавшиеся под маской ужаса;...

В рябиновой чаще жил зайка-малыш. Он родился ранней весною, и мама и папа гордились сынком, красивым пушистеньким серым клубком. Но только из норки он научился выходить, как не просто стал шалить, а хулиганить. То белочку дёрнет за хвостик тайком, то в ёжика шишкою бросит. А мама и папа не знали о том, но тут другие мамы начали просить помощи. — Ваш малыш – хулиган, примите, пожалуйста, меры. Зайчиха в ответ: — Я не верю словам, мой зайка хороший и милый, родился раньше ваших деток, тем и хорош, он ёжика старше, бельчонка, бобра и даже трусишку лисёнка...

Жил да был заяц-хвастунишка. У него во дворе росла ель, а на ёлке большая шишка. Вот пришли к нему гости — ёж да бельчонок. Заяц прыгает вокруг ёлки и говорит: — Спорим на бочонок мёда, что я в два прыжка запрыгну на ёлку и не уколют меня иголки! А ушами я шишку собью и вас орехами угощу!.. Да только был зайка врунишкой, хвастунишкой. Не далась ему ни ёлка, ни шишка: уши иголками поколол, прыгая, лапку больно ушиб — шишка висела высоко, так просто не достать...

Весенним утром ушастый зайчик хотел пойти к своему другу ёжику. Но на улице шёл дождь. Зайчик сначала расстроился, ведь мама строго на строго запретила выходить из дома. Потому что ещё совсем недавно, когда наступила весна, ему разрешили выглянуть на улицу, он хотел посмотреть, как солнце ест снег. На улице он нашёл сосульку, перепутал с морковкой и стал грызть, облизывать её, но она была мёрзлой и холодной, и у него заболело горло. Ему тогда показалось, что он долго болел, потому что мама поила его горьким чаем с полынью...

В своё время один гончар, умелец и мудрый человек, слепил чудесный кувшин. Не слишком узкий, но и не чрезмерно широкий — детская ручка легко ощупает его гладкие стенки изнутри, а грубый кулак не двинется дальше изящного горлышка. Мягкий цвет обожжённой глины успокаивал глаза, плавная точёность формы не нуждалась в лишних завитках и изгибах. Не успел ремесленник выставить кувшин на продажу — так выделялся он среди других амфор и пузатых вазонов, — как его сразу же купили. Но через несколько дней...

— Утро прохладное и свежее, — подумалось бабочке, пытавшейся расправить и просушить крылышки. Она мечтала проспать до обеда, ну по крайней мере до тех пор, пока роса на траве не просохнет. Но тут вмешалась хулиганка Зеленушка: видите ли, ей нравится прыгать по мокрой прохладной траве! Прыгнув, лягушка зацепила растение, стебель дрогнул, и роса, собравшаяся с листочков лебеды, большой каплей упала на бабочку. Та ахнула, встрепенулась, волна мурашек оббежала её тельце. — Какой ужас, я не смогу летать, мои мокрые крылышки не поднимут меня над этой прекрасной полянкой, — сокрушалась бабочка...

Рассвет досадливо покачал головой и со словами: «Надеются Матушку перехитрить, глупые…» продолжил подниматься выше. В золотых руках великана Стога Сена лежали влюбленные. Высокий зрелый Камыш почти переломился пополам, чтобы прижать к себе миниатюрную Ласточку. Он обвился вокруг неё, согревая своим телом пораненные крылья любимой. …Когда-то она совсем маленькой выпала из гнезда и переломала все косточки. Из густой травы малышка обречённо смотрела в небо. Подняться и взлететь она не могла. Позвать на помощь было некого: её семья осталась очень далеко от земли и слабый голосок не услышит...

Бо родился зелёным и сморщенным. В его многодетной семье все выскакивали из колыбели шустрыми припрыжками. Неповоротливый, двадцать первый по счету, бобовый Бо не любил своих братьев и сестёр. Они отвечали ему пылкой взаимностью. Казалось, что он создан не для такой растительной жизни. Попасть в банку отборного горошка он не мечтал, всегда отбивался от стройной шеренги идущих на оливье. Отщепенец Бо раздражал всех. А он – хоть бы хны. Уперев глазки куда-то, где должно катиться солнце, шут гороховый выходил за рамки дозволенного...

[сказка] Наступило утро. В комнате никого не было, кроме старика Дивана, развалившейся на нем Подушки-толстушки, подростка Комода и Солнечного Зайчика. Довольный Зайчик прыгал по потолку, стенам, веселился, радостно подмигивал. Диван неодобрительно скрипел и жаловался попрыгунчику, что он слепит ему глаза. – Не ворчи, Диванушка, – сонно сказала Подушка, – Дай малышу порезвиться. Он и так два дня из-за зануды Дождя проскучал. – Тебе легко говорить, толстуха! Ведь у тебя нервы не ржавеют...