Юлия

Мы с мужем были знакомы всего несколько месяцев, когда он сделал мне предложение. Как настоящая женщина, я попросила неделю на раздумья. Поставила букет алых роз, принесенных претендентом на руку и сердце, в банку (вазы терпеть не могу). Нацепила на палец с розами же врученное кольцо. И ринулась шерстить Интернет в поисках информации о претенденте. Больше всего меня волновал вопрос: нет ли у него отношений с другой женщиной параллельно со мной? Дело было в том, что мои первые и единственные отношения до встречи с мужем закончились печально...

Его утро начинается до ужаса просто. Он просыпается, полпятого утра и идет доить корову, кормит поросенка и кур, затем возвращается домой и готовит завтрак, пока дети спят. Когда дни проходят однообразно и буднично, многие мысли улетучиваются, эмоции разлетаются, как весенняя пыль, оставшаяся после долгой зимы. Он заваривает кофе, открывает форточку и закуривает, разглядывая улицу. Однообразный пейзаж деревенской дороги разбавляется только сменой времен года. Он вглядывается вдаль, пытаясь погрузиться в мысли, но они путаются, создавая сгусток из сбитых обрывков дел, которые предстоят сегодня...

Она умирала. И ее выписали из больницы. Выдали историю болезни на руки, направление в поликлинику на получение обезболивающих. Молча проводили, не подымая глаз. Муж, набрав воздуха в могучую грудь, как перед прыжком в воду, выдал, едва переступив порог квартиры: - Так получилось. Я долго мучился. Больницы, химии, бульоны, пеленки. И деньги, деньги в никуда. В мифическую надежду на выздоровление, в пустоту, в карманы санитаркам, нянечкам, наконец! Я не останусь ни минуты… И, в конце концов, у меня давно есть женщина, можно сказать, жена...

Ну, ладно. Опустим тот факт, что я даже не знаю, как он ко мне относился. Не важно. Теперь уже не важно. Первый раз я увидела кровь, когда мне было года три. Отец с матерью тогда еще были в браке. Я — второй ребенок в семье. У меня есть старшая сестра, характер у неё куда хуже чем мой. Мой же — мягкий. Знаешь, как Инь и Ян. Мы обе рыбы по знаку зодиака. То обожаем друг друга до безумия, то люто ненавидим. Отец, когда напивался, избивал мою мать, так, до крови, как говорится — размазывал по стенке...

Моя бабушка Валя работала на Крайнем Севере связисткой. И я часто вместе с ней ночевала в ее зеленом вагончике. До сих пор я вспоминаю это треск раций и звуки пиу-пиу при установке связи между буровыми... Иногда северная жизнь подбрасывала бабушке такие сюрпризы, о которых она впоследствии вспоминала с заразительным хохотом. Хотя в момент сюрприза было вот совсем не до смеха. Очередной перелет с буровой на буровую для налаживания связи, пришлось прервать из-за срочного вызова вертолета совсем в другую сторону...

Русоволосый мальчишка, лет шести, безучастно смотрел как его папу, в наручниках, волоком тащат в милицейский "бобик". Мама спала мертвецки пьяным сном на пороге дома и в этом цирке не участвовала. Я с грохотом захлопнул дверь машины за дебоширом, отряхнул форму и поправил берет, сползший набок. Майские праздники - не для всех время для отдыха. Вызов сюда, в район частного сектора на краю города, был обычным делом. Большинство местных обитателей - закоренелые асоциальные личности, без постоянного места работы...

Баба Глаша не единственная старушка в нашем доме престарелых, которую привезли родственники, потому, что продали дом, чтобы оплатить первый взнос за ипотеку. «Бабке 86 лет, какая разница, где лежать, всё равно ухаживать некому, все на работе». В этом плане, родственники конечно, правы, у нас уход профессиональный. Специальные кровати, противопролежневые матрацы, массаж, процедуры и медицинское сопровождение. К тому же семь лет назад, когда бабу Глашу только привезли, стоимость проживания была фиксированная. Вне зависимости от размера пенсии, все проживающие дома интерната, платили чуть более шести тысяч рублей, остальное - дотировало государство...

Когда я была маленькой, отец частенько возвращался домой с работы под градусом. Хорошо запомнила моё самое первое сентября. На линейку меня отвела бабушка. Мама тоже хотела пойти, но у неё не получилось. Отец тоже не явился. Я очень хорошо запомнила тот день. Мама утром повязала на хвостики два белых банта, у меня были новенькие туфельки. Мне безумно нравилась чистая школьная форма. До обеда нас всех отпустили. Я шла домой с бабушкой и держала её за руку, как вдруг бабушка остановилась и повела меня в обход. Я не хотела делать крюк, потому что до дома оставалось примерно полтора квартала. Но бабушка сказала, что что-то забыла у подруги; мы срочно должны вернуться...

Баба Яга, уютно устроившись в кресле, вязала себе шаль из козьего пуха и между делом вела беседу с Котом. За окном шумел лес, стемнело. Кот зажёг лампу и пошёл наливать чаю с медом себе и Яге. Тут в дверь заскреблись. — Матвей, ты? Не заперто, входи, — окликнула старуха. Дверь чуть приоткрылась, и в избушку вошёл волк. — Бабуль, там это… — волк замолчал. — Чего стряслось? Аль загрыз кого? Так не полнолуние вроде. — Да нет… Мальчишка там у озера… — Какой мальчишка?- не сразу поняла Баба Яга. — Ну какой… Маленький. Плачет. Старушка отложила вязание и посмотрела на часы. Кукушка спала. — Машка! Подъём! Который час? — Двенадцатый пошёл, — зевнув, сообщила кукушка, и снова уснула...

В июне 1987 года мне мама купила туристическую путевку в Москву. На вокзале, мы собрались группой туристов человек двадцать, попрощались с родными и пошли в вагон размещаться по своим местам. Когда вещи были уложены, мы начали знакомиться между собой, выпили чайку и решили поиграть в карты. Так мы и доехали до Новосибирска. В Новосибирске к нам к купе подсел молодой человек, но голова его была вся седая! Когда поезд тронулся, мы решили познакомиться с новым соседом. Его звали Алексей. Хоть и было не ловко, но я спросила сколько ему лет, он ответил что 23 года. Мы были слегка ошарашены и стали...

1941 год. Начало немецкой оккупации в маленьком городке Полтавской области. В бывший райком партии вселилась комендатура. Небольшой дореволюционный двухэтажный особняк. По коридорам снуют немецкие офицеры, взвод охраны, обслуга из местных. Стучат пишущие машинки, тренькают телефоны, немецкий порядок входит в свои права. В один из кабинетов, для разбирательства привели двенадцатилетнюю девочку. Ее поймали на улице, есть подозрение, что еврейка. На свою беду, она и вправду была еврейкой. Родители уже месяц как поджидали свою доченьку на небе, и вот пришла пора Адочки. Месяц она бродила по городу, жила, где придется...

В первые дни мы просто здоровались, потом поменялись зачитанными до дыр, влажными от брызг русскими газетами, а когда больше читать стало нечего, разговорились. Вначале о черногорской флоре и сербской фауне, потом о моих детях и его внуках, а потом просто - за жизнь. Его сын, купил тут квартиру, вот дед с внуками и загорает все лето. Хорошо, только иногда поговорить по-русски хочется, да не с кем. Дед (я как-то даже и не спросил его имени, хоть общались неделю) поведал мне несколько своих семейных историй, вот одна из них: Мы жили на Украине в маленьком селе. Мой батя, царство ему небесное, всю войну прошел, все четыре года в танке провоевал...