Бронза

Холодный ветер раскачивал одиноко стоящие деревья. Георгий думал о пицце. Думал о пирожках с луком и яйцом из пекарни у дороги. Сама пекарня — место не то, чтобы живописное. Ей больше подходит определение — обыденная или практичная. Крыша цвета карамельного печенья с шоколадной крошкой, на фоне буквы, часть разбита, часть сломана. Внутри всегда чисто. Вкусно пахнет выпечкой. Тепло кухни бьёт в голову. Гоша хотел успеть дойти до неё и обратно во время перерыва. Он мечтал об этих пирожках со вчерашнего вечера. Ещё хотелось пива, но день рабочий — не время для пьянки. Да и с деньгами не досуг. Пекарня работает до восьми...

— Нам кажется, что это должно вам помочь. Не думайте не о чём. Попробуйте медитации. Я слышала, что метод визуализации тоже помогает. Хотя это мы обсудим позже. Сначала решите тест. Ставлю галочки напротив нужных утверждений. Сомневаюсь. Стоит ли отвечать честно, может ответить как нужно? Делаю как получится. Женщина в белом халате долго изучает бланки. Стучит карандашом по оправе очков. Что-то считает. Я смотрю в окно. Небо сегодня голубое-голубое. Облака белые-белые. Когда-то только этого хватало для того, чтобы почувствовать безмятежность; для того, чтобы стало легче. Где я просчитался? Когда успел упустить этот момент? Начинаю вспоминать жизнь...

Репортёр // Постсмертная записка У меня было два брата, для удобства назовем их Женей и Георгием. Моя мать — Влада Анатольевна смерти отца не перенесла. Она была ортодоксальной христианкой (с её определения) и поэтому не нашла ничего лучше для примирения с жестокой действительностью, кроме как беспробудно пить. Когда мне только-только стукнуло восемнадцать я въехал на курьерской газели в ларёк с шаурмой. И грузовик и заведение встречи не пережили. Делать было нечего — денег у меня не было, а в тюрьму не хотелось, поэтому я, не попрощавшись улизнул из дома и ушёл в армию. Время службы прошло быстро, хотя на тот момент мне так не казалось...

Часть 1. Егор Всё не так Сдаётся мне всё это началось в погожий летний денёк. Егор рассматривал спущенные колёса старо машины. Это была прогнившая, проржавевшая «Лада». Круглый год она стояла на одном месте, глазами-фарами сверлила проходящих мимо людей. Зимой её покрывало одеялом из снега — получался высокий снежный бугор. Весной сугроб таял. «Лада» погружалась в грязь. Летом она сохла под палящим солнцем и омывалась проливными дождями. Осенью покрывалась новым слоем пыли и мёртвой листвой. — Харэ втыкать! Погнали лучше на пустырь — говорил Данил. — А чё там? — отвлёкся от машины Егор, не вставая с корточек...

Мне нужно было поторапливаться. Я как всегда опаздывал. Стоили ли эти пять минут беспокойного сна (пускай и кратно умноженные) всей этой спешки, тревоги и нервов? Мне кажется: нет. — Вы опаздываете. Чтобы не допустить опоздания в десять минут рекомендуется выйти прямо сейчас. — говорила Эдиция из динамиков. Я в это время пытался найти перед свитшота. Пришлось снимать и одевать пару раз. Голова не работала совершенно. — Рекомендуется выйти прямо сейчас. Вы опаздываете. Чтобы избежать опоздания на двадцать минут, вам стоит воспользоваться сервисом: «Такси». Сделать заказ? — Да, чёрт-тя-дери, сделай!...

В целом выставка была интересная. Вы видели когда-нибудь летящего демона? Вам надо на это посмотреть! Картины, артобъекты, и гид это конечно хорошо, но Алексея заинтересовал коробочка с сувенирами в лавке у выхода. Продавец был достаточно странный. Здоровенный мужик за пятьдесят, с залысиной и косичкой. Перстней у него было, по ощущениям больше, чем пальцев. Но одет он был вполне опрятно, и если бы не эта пара вышеописанных допущений в стиле, можно было бы сказать, что вполне сносно. Презентабельно...

Пробившись через сеть засад: Пуатевинца жирный зад Узнает этой шпаги жало, И будет остр на вкус салат, Коль покрошить в мозги забрало. Бертран де Борн Виктор вышел на улицу. Среди слоняющихся зевак, то и дело попадались подозрительные типы разной степени лукавости. Вся эта перхоть предлагала новую дрянь под названием “Алмазная пыль”. Виктору приходилось отнекиваться. — Не увлекаюсь! — Не надо! — Нет! — Не, обойдусь! — Да о******ь ты! — Виктор умел отказывать. Даже если дело доходило до физического отказа...

Испокон веков, когда первые люди, повинуясь жажде голода поняли, что можно есть то, что ещё недавно бегало, дышало, жило, появились охотники. Что делать с другим хищником, загнавшим тебя на дерево? Что делать с мамонтом, живой горой бродящим вдоль «твоей земли»? Что делать с представителем другого племени, который смотрит на тебя, твоих родных и также как и ты, без языка, без голоса внутри вопрошает, что делать? Что делает каждый человек в современности день за днём идущий на нелюбимую работу? Проклинающий...