Валерия Петрова

Звуками липкости, чавканьем грязи Чудятся мне пресловутые мрази. Жужжанием мух и шипением змей, Слышаться сплетни неверных друзей. Злобной ухмылкой, приподнятой бровью, Я встречусь с когда-то дикою болью. Снова кусаюсь, царапаю лица, Бью жёстко ногами - оно пригодится. Нежна и красива, движения плавны, Займусь я попозже чисткою кармы...

Бездушное быдло. Ты полтора года трепал мне нервы. Всё наши отношения выглядели как маниакально-депрессивное расстройство психики - мы ненавидели друг друга и любили максимально сильно, мы рыдали и смеялись до боли и потери сознания, мы сходили с ума. Ты не выработал во мне Стокгольмский синдром. Я не могла любить и прощать человека, который меня бил. Бездушное ты быдло. Всё что ты мог сделать - это ударить, сделать больно, останавливать силой. Твоя проблема в не умении выражаться словами. Ты мог только использовать силу. Мои синяки, сотрясение, вывихнутые руки и подшатанная психика - всё, что ты дал мне в отношениях...

Ахуевшая алкашка. Маленькая девочка. Ты младше меня всего на год, но такая глупая и самоуверенная. Ты пришла после меня и подарила ему надежду на то, что он сможет прогнуть под себя хоть одну и реализовать в ней свои амбиции. Ахуевшая алкашка, ты шлюховала всю вашу совместную жизнь. Ты бухала и трахалась, изменяла ему, в тот момент когда я, хоть и бывшая, но умеющая дружить с бывшими, выслушивала его слёзы и принимала всю его боль из-за тебя, ахуевшая ты шалава. Поебавшись вдоволь, ты вернулась к нему и теперь оскарбляешь меня...

Посмотри на себя без косметики, Посмотри на себя растрепанную, Посмотри, ты воплощение эстетики. Кто ещё похож на такую прекрасную чокнутую? Красота, ведь она не в искусственной внешности, Ведь она в твоих от улыбки морщинках у глаз, Она в том как ты хмуришься в ревности, Там, где ты немного помята спросонья в ранний час...

Так много слов пустых и звучных Ты говорил мне о любви, И предвещая дней благополучных Совсем я позабыла про мозги. Спустя прекрасных семь недель, После посыла меня нахер, Мне вновь запела колыбель Струна в душе, рассыпав сахар. Сгорела наконец-то мишура, Сползла с ушей лапша с душком. Какой же дурою была Жизнь повязавши с мудаком...