Анна Ахматова

То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснет, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведет От радости и от покоя...

Умер вчера сероглазый король. Вечер осенний был душен и ал, Муж мой, вернувшись, спокойно сказал: "Знаешь, с охоты его принесли, Тело у старого дуба нашли. Жаль королеву. Такой молодой!.. За ночь одну она стала седой"...

Сжала руки под тёмной вуалью… "Отчего ты сегодня бледна?" – Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот… Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: "Шутка Всё, что было. Уйдёшь, я умру". Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: "Не стой на ветру"...

Влюбленные неразлучимы, потому что любовь преодолевает земные преграды и соприкасается с вечностью. Сердце бьется ровно, мерно. Что мне долгие года! Ведь под аркой на Галерной Наши тени навсегда. Сквозь опущенные веки Вижу, вижу, ты со мной – И в руке твоей навеки Неоткрытый веер мой.

Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилёва. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой. На руке его много блестящих колец – Покоренных им девичьих нежных сердец. Там ликует алмаз, и мечтает опал, И красивый рубин так причудливо ал...

Париж... Это новый мир! Весну 1911 года я провела здесь, была свидетельницей первых триумфов русского балета. В синеватом Парижа тумане, И наверно опять Модильяни Незаметно бродит за мной. У него печальное свойство Даже в сон мой вносить расстройство И быть многих бедствий виной...

В 1910 году явно обозначился кризис символизма, и начинающие поэты уже не примыкали к этому течению. Одни шли в футуризм, другие – в акмеизм. Вместе с моими товарищами по Первому Цеху поэтов – Мандельштамом, Зенкевичем и Нарбутом – я сделалась акмеисткой...

Каждое лето я проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет – древний Херсонес, около которого мы жили. В это время я получила прозвище «дикая девочка», потому что ходила босиком, бродила без шляпы, бросалась с лодки в...

Я родилась 11 (23) июня 1889 года под Одессой, в один год с Чаплиным, "Крейцеровой сонатой" Л. Толстого, Эйфелевой башней, и, кажется, Элиотом. Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота. Годовалым ребенком я была перевезена на север – в Царское Село...