Литература времён России и СССР.

В 30-е годы русские писатели выступили за реализм нового типа: они ратовали за обращение к самой будничной жизни, ибо только таким путем можно было обнажить уродство крепостнической действительности, показать тяжелую долю народа. Не случайно идея о глубоком изучении прозы жизни пронизывает все лучшие художественные и публицистические произведения Пушкина, Гоголя, Лермонтова и Кольцова. Роман Лермонтова «Герой нашего времени» сыграл значительную роль в борьбе за реализм. Лермонтов выступил в этом произведении, как единомышленник Пушкина и Гоголя, соратник Белинского...

Лермонтов показал, что романтический флёр нередко служит средством Грушницким прикрыть свои грязные дела. Лермонтов разоблачил романтизм, и в эстетическом плане. Известно, как метко и остроумно высмеял Белинский пристрастие романтиков типа Бенедиктова и Марлинского к фразе, к эффектному слову, за которым нет глубокого содержания. Такая фраза могла привлечь внешним блеском, но при глубоком рассмотрении оказывалась мыльным пузырем. В разоблачении романтической фразеологии Лермонтов шел в ногу с Белинским:...

Лермонтову казалось, что Печорин способе главным образом на отрицание, он может давать людям только горькие лекарства. Белинский же в самом отрицании Печорина, как и автора, увидел семена глубокой веры в достоинство жизни и людей. Он указывал на способность героя романа бороться за новые идеалы. Лермонтову представлялось, что Печорин испил до дна чашу жизни, Белинский же понял, что его герой едва коснулся пены этой чаши: он еще молод — впереди у него большая жизнь. Белинский дал глубокую характеристику...

Скупой язык записей Печорина нередко сменяется приподнятым, романтическо-ярким. Обычно сдержанный на красочные эпитеты и сравнения, писатель теперь широко прибегает к этим краскам. В описании Койшаурской долины поэт не скупится на красочные, цветные эпитеты. Таковы, например: красноватые скалы, желтые обрывы, золотая бахрома снегов, черное ущелье, серебряная нить реки. Характерны также и сравнения: туманы ползут, как змеи; на земле, на небе тихо, как в сердце человека в минуту утренней молитвы;...

Печорин мог вести нечестную игру с Мери, холодно наблюдать ее волнение, но, встретив ее тоскующий взгляд, искренне пожалеть девушку. Он мог холодно протянуть руку Максиму Максимовичу, а увидев, как огорчился старик, обнять его. Когда мы читаем то место в романе, где Печорин на дуэли говорит доктору: «Может быть я хочу быть убит», мы думаем, что Григорий Александрович не ценит жизнь, а когда останавливаемся на волнующем описании чудесного кавказского пейзажа, где Печорин с замечательной поэтичностью передает прелесть природы, мы понимаем, что герой романа любит жизнь, понимает ее красоту...