Всеволод Глуховцев

Ночь совсем странное время. Может быть, даже и не время. Мы ведь ее не знаем, ночь. То есть, конечно, надо говорить за себя. Я не знаю. Раньше-то знал – ничего такого, время как время, только темное и умолкшее. Когда служил в армии, заступал в наряд, дежурным по части: ходил по территории, обходил посты, проверял часовых. И ничего. Зашумит ветер в кронах, прогрохочет поезд вдалеке… Непроходимый северный лес вычерчивал горизонт изломанной линией мрака, темнее неба – и ни звука, ни огонька, ни движения не было в нем...

Я писатель. По устоявшейся классификации - писатель-фантаст, хотя это жанровое деление суть прерогатива не авторов, а издателей и книготорговцев. Не подумайте, что я как-то осуждаю их, нет, нисколько. Издательство и книжный магазин - бизнес, здесь действуют суровые законы, издавать и выставлять на полки они должны не то, что гениально написано, а то, что будет продаваться. Это, впрочем, может совпадать - а может не совпадать, и второе встречается куда чаще. Но, повторю, ни малейшего негатива к тем редакторам, с кем меня сводила жизнь, я не имею, напротив, благодарен им за совместную работу...

Я писатель. По устоявшейся классификации - писатель-фантаст, хотя это жанровое деление суть прерогатива не авторов, а издателей и книготорговцев. Не подумайте, что я как-то осуждаю их, нет, нисколько. Издательство и книжный магазин - бизнес, здесь действуют суровые законы, издавать и выставлять на полки они должны не то, что гениально написано, а то, что будет продаваться. Это, впрочем, может совпадать - а может не совпадать, и второе встречается куда чаще. Но, повторю, ни малейшего негатива к тем редакторам, с кем меня сводила жизнь, я не имею, напротив, благодарен им за совместную работу. Ответно...