Знание - сила

Мы редко пишем о кино. Да и сейчас разговор пойдет не столько о кинофильме, сколько о романе, который был взят за основу фильма, его авторе и одном не очень популярном стихотворении Пушкина. Ян Потоцкий (1761—1815) был выдающимся мастером фантастического романа. Сын Юзефа Потоцкого, коронного гетмана Речи Посполитой, выдающийся историк, автор многочисленных научных работ, в том числе и по истории русского народа, Потоцкий не был кабинетным ученым. В поисках материала для своих научных работ...

Сотни миллионов людей проводят на работе большую творческую часть сознательной жиз­ни. А сами предприятия с их башнями, тру­бами, эстакадами, хотим мы этого или не хотим, образуют силуэт иного современного города, определяют архитектуру целых рай­онов. Дом, в котором мы работаем. Это столь же важно, как дом, в котором мы живем. Конечно, архитектура предприятий приспо­соблена к производственной технологии. Ска­жем, в прокатных, кузнечных и литейных цехах, у котлов ТЭЦ, возле печей кондитер­ских...

Каждое с каждым Слово «симпатия», в данное время означающее «влечение» к чему-либо или к кому-либо, в древности понималось шире — как связь вещей или явлений. Трудно сказать, кто первый ввел в порядок жизни выражение «всемирная симпатия». Во всяком случае на протяжении многих веков это странное для современных ушей сочетание слов употребляется для характеристики взаимосвязи всех вещей и явлений. Каждое связано с каждым. Это основное положение материалистической диалектики находит себе подтверждение как в земных, так и в космических масштабах...

Определенной территории требует не только единичное существо, но и стая, стадо, племя. Причем, в пределах этой территории каждому положено «знать свое место». В стаде макак более матерые самцы и сами занимают центр территории, на периферии от них располагаются молодые самки, а еще дальше к периферии — юные самцы. Волки, передвигаясь стаей, строго придерживаются своих правил размещения: горе тому, кто посмеет забежать вперед во­жака, «настоящий» сильный предводитель не остановится перед тем, чтобы загрызть его насмерть...

«Стал в тупик». «Зашел в тупик»... Когда мы используем эти слова, чтобы выразить без­надежное положение, перед нами обязательно рисуется картин­ка: человек остановился перед тупиком, паровоз загнан в ту­пик... Понятие живет уже соб­ственной жизнью, независимо от образа. Но случайно ли оно среди именно этой, а не другой картинки? Вообразите себя действительно зашедшим в тупик и вы испытаете довольно определенную — мало­приятную — эмоцию. Дело в том, что пространственная си­туация имеет прямое отноше­ние к нашей эмоциональной жизни, причем, даже без уча­стия сознания, размышления...

Вам ясна уже причина огромной плотности вещества белых карли­ков. Но тут же возникает новый вопрос: что за сила разбивает ато­мы? Ответ на него дадут нам вско­ре сами звезды, пока же посмот­рим, как устроено ядро атома. Это — сложная частица. В ее со­став входят более простые части­цы — «протоны». Что же пред­ставляют собой протоны и электро­ны? Чем они отличаются друг от друга? При первых опытах с электриче­ством ученые заметили, что суще­ствует два рода электричества. Один из них был назван «положи­тельным», а другой «отрицатель­ным»...

Чем плотнее вещество, тем боль­ше оно весит при одном и том же объеме. Поэтому по весу судят о плотности. Железо, например, тя­желее дерева потому, что оно плот­нее его. Если можно было бы спрессовать, сдавить дерево, сде­лав его таким же плотным, как же­лезо, оно стало бы таким же тяже­лым. Мерой плотности принята плот­ность воды. Чтобы узнать, во сколько раз какое-нибудь вещество плотнее воды, сравнивают его вес с весом равного по объему количе­ства воды. Как известно, этот срав­нительный вес называется «удель­ным весом»...

Каков же источник энергии Солн­ца? Наши предки мало интересова­лись этим вопросом. Солнце «го­рит», думали они, не уясняя себе, что это значит. К тому же они не знали, сколько времени Солнце су­ществует. А возраст его исчисляет­ся в настоящее время миллиардами и даже триллионами лет. С развитием науки, люди задума­лись над источником энергии Солн­ца. И тогда выяснилось, что горе­ние никак не может быть этим ис­точником. Для получения огромно­го количества энергии, которое Солнце излучает, пришлось бы сжи­гать в каждую секунду несколько триллионов тонн лучшего каменно­го угля...

Вот идет поезд, трамвай, автобус; летят самолеты и птицы; на полях и за­водах работают машины; работают и двигаются животные и люди. Для всего этого нужна энергия — тепло, электриче­ство. Откуда она берется? Мы знаем это. Паровозам, само­летам, автобусам и многим другим машинам дает ее топливо; людям и животным — пища; трамваям и от­дельным электромоторам — элек­трический ток. Нам известны аккумуляторы электрической энергии. Мы видим, что топливо и пища то­же своего рода аккумуляторы — «аккумуляторы тепловой энергии»...

С каждой секундой неприятель приближался. По силуэтам самолетов Валон узнал, что на него шли бипланы «HF-215». Ему было известно, что каждый из них мог нести или четыре пулемета, или две пуш­ки и два пулемета. Отряд противника, несшийся прямо на Валона, сомкнулся теснее. Все девять самолетов врага резко уменьшили скорость. «Выдерживают, — мелькнуло в голове Валона, — а то бы мы моментально проскочили мимо друг- друга». «Полный газ!» скомандовал он. Эскадрилья Валона рванулась вперед, и строй не­приятеля промелькнул мимо...

Ещё мгновение - и луч сместился вправо, осветило всё звено. Вспыхнули четвертый, пятый и шестой прожекторы... Все они неумолимо тянулись к Валону. Блеснули разрывы снарядов. Моторы заревели с удесятеренной силой. С небольшим снижением, на полном газу самолет Валона рванулся вперед, пытаясь выйти из огня и света. В стеклянном полу что-то блеснуло. Самолет сильно дрогнул и рванулся кверху. Валон вызвал по телефону летчика: - Ну, как у вас? - Как будто все в порядке. Валон повторил вопрос стрелку-радисту...

Сквозь стекла герметической кабины Валон увидел, как первые три самолета, оставляя за собою бледно­оранжевые полосы выхлопных огней, врезались в темноту. Очередь была за его самолетом. Рокот могучих моторов усилился. По прекраще­нию легких толчков Валон почувствовал, что маши­на в воздухе. Всматриваясь в темноту, он скорее угадывал, чем видел, два рядом летящих самолета. Эскадрилья взлетала тройками, через промежутки в одну минуту. Каждые три тройки составляли отряд, каждая трой­ка — звено. Валон взялся за регуляторы своей радиостанции, чтобы настроить ее на волну командиров отрядов...