Федор Пантелеев

Мы рождены, чтоб сказки делать пылью Приснился сон намедни как-то мне,  Что от Москвы, до самых до окраин,  Средневековье рыщет по стране,  В кострах маразма здравый смысл сжигая.  В кулак сжимая тысячи сердец, Ловя сетями "скверну," словно рыбу,  Незнайке заливают в рот свинец,  Подвесив предварительно на  дыбу.  Под крик ворон, нестройный вой теней Здесь черти правду вышибают клином.  В зловещей башне,  словно Прометей,  К стене прикован юный Чипполино.  Повсюду смрад, по-басурмански - смог,  Чертополох, да жгучая крапива.  Обуглился от горя Колобок,  Отправленный в кузнечное горнило.  Повсюду окопался злобный враг,  Являя миру свой звериный норов...

Причём здесь совесть. Разотри, забудь. В ней наших бед истоки и причины. Не без оглядки продолжай свой путь, Да, не сутулься, гни, как надо, спину. Будь гуттаперчев, самых ушлых чти, Бери, что пожелаешь, от природы, Объедками не брезгуй, всё харчи, Но, никогда один не суйся в воду. Найдёшь где мутно, значит повезло. И сочиняй, как можно больше, сказки. Прячь за улыбкой белозубой зло И в рот смотри с достоинством, и в глазки. Учись многозначительно молчать И с мельницами вдохновенно драться. Но, где не надо, не руби с плеча, Чтоб на кулак железный не нарваться...

Та война не отпускает нас. На её руках столько человеческих трагедий. Об одной из них мне в далеком 1979 году рассказал фронтовик, мой случайный попутчик по купе, с которым мы ехали в поезде Москва - Краснодар. Его я встретил утром на перроне. Ждал до Ростова литерный состав. Он про трамвай горланил "Пятый номер." По голосу его то и узнал. Сидел он в тачке повидавшей виды, В бушлате флотском, без обеих ног, Гармошку рвал, как будто от обиды. Народ бросал ему кто сколько мог. Когда закончил, подошёл поближе. Сомнения исчезли, он, Иван. - Ну, здравствуй друже! Не тебя ли вижу. Он растерялся. Но меня узнал...

Некоторые слуги народа, особенно федерального уровня, имеют не только российское гражданство, но и гражданство или вид на жительство стран вероятного противника. И к ним нет никаких претензий со стороны спецслужб, спросите вы. Не слышал. А может здесь работает принцип: "Друзьям - всё, всем остальным - закон? В печальном свете тусклых фонарей Так неуютна вечерами площадь. Я б убежал за тридевять морей. Да держит жизнь на привязи, как лошадь. И в наглухо забитой тишине Сижу, как будто, сам собой забытый. Заспиртовавший Истину в вине, Я разучился, напрочь, бить копытом И, не мигая, дням смотреть в глаза, Держать прямой, как подобает, спину...

За годы капиталистического "могущества" с административной карты России исчезло около тридцати тысяч населенных пунктов. И сегодня, когда попадаешь в заросшие бурьяном, а то и поросшие лесом, оставленные людьми и Богом деревни и села, где дома и хаты похожи на брошенных сирот, сердце невольно обливается кровью. Стоят, словно в трауре строгом, Наполнив молчанием дни, Деревни забытые Богом, Страною, судьбою, людьми. В конюшнях истлела упряжа, В домах, где теперь полумрак, Живут паутина, да сажа, Да стылый гуляет сквозняк...

Чтобы в нем сегодня выжить и найти своё место, не нужно быть семи пядей во лбу. Выживают и наживают подлейшие. Включите телевизор. Хотя нет, не включайте, а то испачкаетесь. Этот, мной ненавидимый, город На меня навалился, как морок. Он мне давит ногою на горло. У него отвратительный норов. Он как монстр из бездонной пучины, Притворившись овечкой невинной, Нарочито и даже картинно Ниже пояса бьёт, или в спину. Надо мною победу итожа, Достаёт свой наточенный ножик И сдирает с меня мою кожу. По другому он просто не может...

На протяжении всех времён Пророки были гонимы и презираемы властью, да и людьми. Они становились добычей острогов, костров и эшафотов. Сегодня всё также, изменились лишь методы. Бегут года, Бегут века,  Недели за неделями.  Все знают, и наверняка,  Пророк - судьба расстрельная. Но, не смотря на приговор, На море ли, на суше ли,  Пророки жизнь сбивали в кровь, Не торговали душами.  На дыбах корчились тела,  В кострах сгорали искрами,  Но становились их слова Сильней и тверже истины...

Но стоит ли её бояться? Теологи, ученые утверждают, в большинстве своём, не стоит. А вот что говорят поэты. Не бойся говорить о смерти вслух. Она, как многим кажется, не кара. Одно запомни, твой  бессмертен дух, А плоть - всего лишь временная тара.

На днях министр финансов РФ Силуанов заявил о многомиллиардной финансовой поддержке из госбюджета развлекательных телеканалов. В их числе и Дом - 2. Наше жизнь, куда её не ткни, Вовсе не монашеская келья. Время деградации любви С привкусом распущенно постельным. Непорочность смыслов, чувств и дел, И мораль священную обычаев Век распутный властно поимел, Наплевав на правила приличия. Скорость извращения умов Нарастает в гигабайтах, пикселях, Но сюжет, воистину, не нов, Мир не раз сжигал себя и Истину...

Взгляд из колхозной глубинки на запрещенную музыку в СССР на современном этапе Дом в землю врос, поскольку дюже старенький, Наличники подгнили и карниз. А дед Кузьма, сидящий на завалинке, Лабает на гармошке старой Битлз. В пространстве дня погодою намоленном, Забыв про перерыв или антракт, Как паровоз пыхтит он беломориной, Ногой в калоше отбивая такт. И "Естудей" парит по над заборами, Что завалившись портят сельский вид И, эта, как её, ну та, "Мишель" которая И "Камтугеза" над землёй летит...

Билось солнце в запале оземь. В небе с криком метались птицы. Зимний вечер закат морозил От Чукотки и до столицы. Спали граждане... кто в исподнем, Кто своей не стесняясь плоти. В это время "Архангел" Господень Над страною летел в самолете. Вперив в землю,  как коршун, очи, А они у него словно лазер, Видел подданных, между прочим, До единого всех и сразу. Дым стоял над землёй коромыслом, Воздух щедро топили трубы. Он читал потаенные мысли. И от мыслей сводило зубы. Тремор бил недвусмысленно тело, Ботокс сделал лицо, как камень. А от жестов в глазах темнело, Будто небо закрыло ставни. ...