Книга "Некрасивая"

Глава восьмая. По душам Часть восьмая Отмечая, что он слушает её, проникновенно продолжала: — Вот скажи, Ванечка, ты когда человека по лицу ударяешь... — Бьёшь, — внушительно поправил он. — А — ну да... — кивнула согласно. — Вот когда ты человека в лицо бьёшь, разве внутри тебя нет жалости к нему, к его боли? Даже самой малой?.. — Во-первых, — внушительно пояснил он и улыбнулся её наивности, — бьют не только по лицу... Бьют и в другие места... В тех местах и побольнее бывает... Во-вторых, я бью тех, кто нападает — либо на меня, либо на других...

Глава восьмая. По душам Часть седьмая — Да и не обижаюсь я. Наоборот, доволен даже, шо такой орёл тебя крылами хранит. А гроши возьми — не обижай батьку. Не возьмёшь — на лавке оставлю и уйду. А то им дома баба моя враз ноги прилепить... — Знай, дочечка, вдруг лихо какое с тобой, батька, какой-никакой, у тебя есть — рога любому обломаю. А надумаешь приехать — приезжай! И живи дома! Чево по свету мыкаться? Я же, хлебом клянусь, в тягость тебе не буду! Подохну разом, а не буду! Не знаю, не загадываю, свидимся ли и когда свидимся...

Глава восьмая. По душам Часть шестая Ставшая вмиг несчастной, задохнувшись в нелепости и в неожиданности происходящего, не в силах была молвить хоть слово, и лишь переводила умоляющие глаза то на своего Ванечку, то на своего отца. Видела, как каменеет его лицо и темнеет взгляд, как опускаются под дрогнувшими усами углы губ, как опять углубляются напрягшиеся морщины. И весь он, сразу поникший, становился похожим на кусок большого камня, разом от¬коловшегося от своей основы, как от надежды, и упавшего в грязь и темень...

Глава восьмая. По душам Часть пятая Стало весело. Смялась, без труда представляя себе это приключение. А он, окончательно оттаяв и улыбаясь её смеху, без всякого перехода спросил: — А можно, дочка, я ещё стаканчик пропущу? Тогда ещё чего-нибудь расскажу. Я ведь токо и разговорчивый, як выпивши. А по трезвянке — могила!.. Было чудно познавать и сознавать, что одним разом у неё образовались и отец, и дед Тарзан, и другая родня, и хуторок, где однажды она родилась, и ещё много, вероятно, такого, чего за одну встречу не расскажешь, не услышишь...

Глава восьмая. Тяжелый разговор Часть четвертая Будто судорогой подёрнуло его лицо, — он обмяк, сразу успокоенный, смешно кивнул, уже согласный: — Да-да... И правда!.. А ведь и на самом деле — хорошо!! А я и не знал... Во, дурак был!! — Ну вот! — улыбнулась, довольная силой внушённого добра. — А вы не верили... Теперь давайте есть! — Давай, — опять смешно, по-детски как-то, кивнул он. Но как только отпустила она его руки и глаза, словно очнулся он от наваждения, заморгал часто-часто, тряхнул головой и потешно стал озираться вокруг, будто видел всё знакомое новыми глазами...

Глава восьмая. Тяжелый разговор Часть третья Смущённый, растерянный, взглянул на неё уже виновато, а заметив, как еле сдерживает она смех, смутился ещё больше: руки заволновались, ища место, — то пиджак одёргивали, то к вороту рубахи тянулись, наконец, стали шарить по карманам. Кивнула. — А вы — мой отец? — тихо спросила навстречу, странно гордясь тем, что он ей уже нравится, что уже любит его... Жгучей тяжести мука в один миг напрягла его лицо, порозовела в глазах под навернувшейся влагой, — он...

Глава восьмая. Тяжелый разговор Часть вторая Напряжение её стало так велико, что живо увидела воображением, но, возможно, и тем, данным ей свыше, взором, одиноко сидевшего там, на лавочке, истрёпанного жизнью, исхудавшего человека с несчастными, усталым глазами, — в морской тельняшке под обыкновенной рубашкой... — Да как же вы смели... — голос её сорвался. — Как же вы смели, не спросив меня, столько времени препятствовать нашей встрече?! Какое вы, со всей вашей... разнообразной совестью, имели право...

Глава восьмая. Тяжелый разговор Часть первая — Что так долго не было тебя? — спросила Дашутка, когда, вернувшись и избавившись от груза доставленных книг, сел он, расслабившись, рядом с ней, неохотно собираясь занять себя учебником и программой экзаменов. — А-а!.. — отмахнулся он, наигранно напуская на себя занятость науками. — Сначала — очередь... Затем — перерыв... Опять очередь... Потом трамвай застрял где-то — запарился ждать! — Бедный мой Ванечка!.. — погладила его по голове, и в голосе её...

Глава седьмая. Искра Часть восьмая Она стремительно подсела к нему, скрещивая их руки в локтях, блеснув из-под распахнувшегося внизу халатика коленками и бёдрами. Чокнувшись бокалами, выпили каждый своё вино. Ресницы её дрогнули — она прикрыла глаза... Дыханием приоткрылись её губы... Невольно прикрыл глаза и он, их губы нашли друг друга... От движения, её халатик распахнулся ещё больше, ещё выше открыв ноги, — он замер, как перед пропастью, готовый умереть, но испытать падение туда... — Так говоришь,...

Глава седьмая. Искра Часть седьмая Теперь Лоли повернулась к нему и с насмешливым недоумением смотрела на него так, будто он был пришельцем из других миров. — Это что же такое?!.. Кто же так режет?!.. — ещё раз сокрушилась она и стала покачивать красивой головой. Его растерянность лишь дополняла комичность редкостной сервировки стола и рецептуры заварки бразильского напитка. — А что?.. — невинно глядел он, ничего пока не понимая. — Что-то не так? Тут же Лоли запустила пальцы ему в волосы и, крепко ухватив их, чувствительно потрепала: — Ты куда подевал банку кофе, бандит?! — Туда...

Глава седьмая. Искра Часть шестая «Счастливчик же тот, чья она есть!» — подумалось неожиданно. И то ли зависть, то ли болезненное отчаяние от желаний вряд ли когда-нибудь осуществимых, вдруг непроизвольно выдали из его вздоха сдавленный, утробный стон. Он так испугался этому неожиданному явлению, что стал, как вкопанный, затуманенным взором видя, и ещё больше пугаясь этого, как она, Лоли, тоже останавливается и оборачивается на этот, нелепо выдавший его состояние, стон. — Что-то случилось, Ванечка?...

Глава седьмая. Искра Часть пятая Но что ещё влекло к этому развитому не по годам мальчику, так это развитость ума его, рыскающая в поисках совершенства. Уже знала, как совершенствует он свой интеллект, отсекая в познаниях скудное и нелепое, а обретая необходимое и мало познанное другими. Она видела его рисунки в посещаемой им студии знакомого ей художника. Они, рисунки эти, дополнительно вскрывали тайную россыпь задатков мыслящего, владеющего Редким воображением, человека и внутренний мир его. Но...