Странные истории Де-Морро

Первым ко мне вернулся слух. Потом и зрение. Размытое. Которое приносило жуткую боль. Долгое время я не мог понять, где я. Пробуждение было ужасным. Когда ты просыпаешься, мир кажется тебе размытым… Пищал аппарат кардиостимулятора, у стены сиял автоклав, серебрились биксы, краны, столы раскрывали свои хитрые лапы, зубья, винты. Глаза слепли в потоках ярчайшего света огромной круглой лампы, что висела надо мной и еле слышно монотонно гудела, отчего в ушах стоял гул. Сознание начали будоражить всплески памяти, как неуловимые обрывки сна...

Дом, милый дом! Сима пушистая встречает у порога, трется у ног, мурлычет, - родная моя кошка, возвращающая к жизни каждое утро и каждый же вечер, после скучной шабашки. Ставлю чайник, даю поесть кошке. Включаю свою радиостанцию, - в канале Франция! Шербур передает какие-то данный морским судам. Слабо пробивается Саутгемптон, Белфаст, Северное побережье Америки трещит на соседнем канале, стирая границы пространства и времени. Переключаю станцию на другой диапазон… -Коржик Ною, коржик ною… - Передаю в эфир...

Великое сражение между ангелами света и демонами тьмы происходит каждую секунду. Здесь. Ибо сердце человека и есть поле битвы... Она на реанимационном столе. Она мертва. А я всего лишь ответил любезностью на любезность. Раздался выстрел… Звонко съездил затвор, выбрасывая золоченую, переливающуюся на свету гильзу. Голову резко отбросило в сторону, выбивая из нее огромные шматки крови. Пуля в голове? Все кончено… Последний выстрел стал отметкой, которая изменила все. Я убрал палец с курка. Все было кончено...

На следующий день я решил сходить на окраину к бабке одной, да потолковать с ней об этой чертовщине в амбулатории. А когда уже подходил к ее избе, сзади подъехал УАЗ. -Андрей, - Окликает меня Натаха из машины, - я вызвала патологоанатома из райцентра, сейчас он провел вскрытие, ты должен это видеть. -Там такое дерьмо творится, Кириллыч! – Вопит дед Семако из-за руля. – Усраться можно! -Я скоро буду. – Успокаиваю я их, а самого аж трясти начало. Мне и вчерашнего дерьма хватило! Я у дома бабы Виги...

Проснулся я часам к четырем вечера. Разбудил Хасан, мой пес, - взрослая немецкая овчарка. -Андрей! – Кричит фельдшерица Натаха, тарабаня в окно. – Андрей, ты дома? -Сейчас! – Рявкнул я, поднимаясь. – Иду! Я выглянул в окно, раздвинув фикусы жены на подоконнике. На улице была Наталья, вся бледная, а вокруг хаты бегал дед Семако. У дороги тарахтел УАЗ. Я вышел. -Кириллыч! – Набросился дед, едва я дверь открыл. – Там это… Такое… Жопа! -Андрей, - Влезает фельдшерица, отпихивая деда. – Мы думали у него цирроз, а там… -Ну, все как цирроз, ядрена вошь! А у него… - Орет дед...

И видел я воинов с крестом на одеждах. Видел, как несли они веру свою в земли Востока. На концах мечей своих и копий несли ее. С именем Господа на устах и с железом в руках шли они в земли иные и обращали в веру свою всех на пути своем. И не крестом крестили обращенных и водою, но мечом и кровью. И похвалялись они святостью своей: Свет истинной веры несем мы заблудшим. Ради Славы Господней несем его. Но не были святы они, и вера их была пуста и молитвы лживы. Ведь не Господней славы искали они, но мирской...