Пыль и пепел.

Вернулся я в резиденцию клана под вечер, удовлетворённый новым знакомством. По возвращении я узнал, что Гэбион к тому времени уже отправил Кайлину на церемонию, предшествующую ритуалу, снабдив её всем необходимым - зельями, ускоряющими реакцию, метаболизм, придающими принявшему их силу и повышающие скорость регенерации. Хоть глава и скрывал свои чувства, пряча их под ставшей неотделимой от него маской безразличия и задумчивости, я знал, что переживает за Кайю он так же сильно, как и я. С этими снадобьями Лине не был страшен ни один хищник или же случайно полученные травмы. Я не стал терять время...

На обратном пути, когда мы проходили операционную, человек, которому глава ещё несколько часов назад удалял руку, улыбаясь, помахал нам обрезанной культёй, с которой ассистенты Гэбиона уже сняли плотоядных личинок и плотно перемотали конечность чистыми бинтами. Я про себя одобрительно отметил силу духа мужчины, и подошёл к тому. -Вы хорошо держитесь для иноземца, - и тут же, спохватившись, отдал дань вежливости, - меня зовут Вергилий Маир. -Для иноземца? - Мужчина скептично хмыкнул. - Это звучит весьма заносчиво, юноша. А может ты и прав. Приму лёгкость принятия этой утраты на счёт своей жизненной стези...

Лечебница, равнодушно встретившая нас провалом распахнутых дверей, укрытых тенью склонившихся над зданием дубовых ветвей, представляла из себя небольшую одноэтажную каменную постройку, ещё на два яруса уходящую под землю. Изначально их строили из дерева, пока однажды по Лесу не прошла заразная хворь, которую из-за схожести с бедствиями внешних земель не окрестили чумой. Зараза оказалась донельзя стойкой и намертво поселялась в живых бревенчатых стенах больниц, из-за чего советниками клана Маир было принято решение выжигать здания, где проходило лечение опасных пациентов. К сожалению, вместе с болезнью выгорало и само здание, что резко сокращало возможности врачевателей...

Обойдя стол с разных сторон, мы сели на крепко сбитую деревянную лавку, приставленную вплотную к стене. Тем временем наш новый знакомый заказал два кувшина морса и поднос жаренной птицы, тушёной с капустой и яблоками. Ждали, пока принесут заказ, мы в полнейшем безмолвии. Мужчина, видимо, подбирал слова, а мы не хотели начинать беседу первыми, ограничившись многозначительными переглядываниями. Когда занимаемый нами стол заполнился широкими тарелками с пищей и пузатыми кувшинчиками с ягодными настоями, я на правах главного - мужчина из правящего рода, как никак, - придвинул к себе блюдо, взял глухаринную ножку и вгрызся зубами в сочную плоть...

Последние слова сестры я разобрал с трудом. В одно мгновение все звуки стали глухими и смазанными, словно мир положил на уши каждому по две неощутимые ладони, и сквозь эту препону до нас чётко и явственно доносился один лишь глубокий и сильный голос, принадлежавший клирику, пропускающему через себя и свои голосовые связки в этот торжественный момент беспрекословную для всей стаи волю Леса. -Дорогие братья и сёстры, сегодня, в триста восемнадцатый раз, наш общий дом собрал вас вместе не только для того, чтобы вы стали свидетелями священной церемонии, которая взрастит в наших рядах новые ветви,...

В действительности в отказе не было ничего страшного. Ежегодно выражали своё желание пройти ритуал тысячи моих соплеменников. Допускалась до него в лучше случае сотня. Тех, кому Лес ответил во время таинственного причастия, в итоге можно было пересчитать по пальцам рук. Один из пятиста. Таково было примерное соотношение приближенных к воле Леса и отвергнутых ею. Кайя покрепче стиснула моё плечо, и дальше мы шли каждый погрузившись в свои мысли. Проталкивались через готовящиеся к гуляниям толпы, лавировали между одинокими путниками, изредка выныривали из раздумий, чтобы ответить на приветствия...

Едва первые солнечные лучи пробились сквозь листву моей спальни, я напрягся, насторожившись, и постарался сохранить дыхание ровным. До моего слуха донеслись осторожные шаги, приближающиеся к моей постели, в купе с солнцем и разбудившие меня, но настороженность почти сразу ушла. Я знал эти шаги. Лёгкие, больше похожие на поцокивания из-за особенностей походки вторженца. Кайлина, именно так звали мою сестру, старалась ходить на носочках, тем самым лишая свои шаги притаптывающих от столкновения пяток с землёй и шаркающих от перенесения веса со стопы на носок звуков. Звуки шагов стихли около моего...