JulyLex

Под приветливое звяканье дверного колокольчика Рави влетел в гостиную, прячась от желтого ассамского зноя. Мельком взглянув на сидящую за низким столиком бабушку он юркнул на кухню, схватил со стола кувшин и жадно припал к горлышку — вода потекла по подбородку, залила рубашку. С бульканьем напившись, мальчик поставил кувшин на место и, уже не спеша, вернулся в гостиную. Бабушка перебирала груду купленного к ужину шпината и прочей зелени, браслеты на ее запястьях тихонько позвякивали. Плавные уверенные движения смуглых рук могли научить медитации вернее, чем наставления отца...

Повторять твое имя - чернилами по бумаге. Нанизывать буквы на строчки, пока не лишатся знаки исходного смысла; пока мои белые пальцы не станут синее индиго, темнее басмы; пока не сотру перо, подаренное тобою...

Солнце едва выглядывало из-за сырых облаков. Мокрые листья слабо вздрагивали под мелкими каплями. Свежевкопанный крест стоял весь в темных крапинках от моросящего дождя. Егор в стороне равнодушно провожал взглядом вереницу родных и друзей. Напряженные, вытянутые в линию губы делали лицо недружелюбным, злым. Лезть с соболезнованиями никто не решался. Могила опустела. Егор подошел к высокому холмику. Стоял без движения, руки в карманах, взгляд под ноги. «Ботинки запачкал,» - мелькнуло некстати. Покачал...

- Подойди ко мне, детка. Надо ль бояться снов? В этот — черный, густой, как полночь —смелей шагай! Он наполнит тебя отчаяньем до краев, Напоит допьяна вином — подставляй бокал. Станет кровь в одночасье гуще полночной тьмы, Пульс забьется в тяжелом ритме, уснуть маня. Ты расслабишься, детка, в горячем хмелю вины, В обнаженное сердце захочешь впустить меня...

Выпито все до дна... Проще: тебе пора. Хочешь, считай - прогнал, Только давай без драм. Да, я сейчас всерьез. Вызвать тебе такси? Черт... спусковой вопрос... Не истери - нет сил Заново выяснять, Кто из двоих правей. Не застилай кровать, Просто - шагни за дверь...

Из-под одеяла выпросталась женская рука, нежно-белая в лунном свете, прокравшемся сквозь неплотно задернутые шторы. Горячий аромат ее вен коснулся чутких ноздрей тенью стоящего у стены. Едва уловимым движением он подался вперед, стараясь не спугнуть, не разбудить. Один короткий шаг — и можно будет припасть к сладкой, влекущей коже. Из-под одеяла вынырнула вторая рука и накрыла ладонью сгиб локтя. Тень чертыхнулась: - Да сколько же можно! Хоть бы раз забыла! Тень бесшумно обогнула кровать и скользнула сквозь закрытое окно наружу, колыхнув штору...

Там воют собаки и долго побито скулят. Там злобные кошки шипят над изодранным сердцем. И едкие слезы дождем ядовитым летят На нежную девочку в грубых истоптанных берцах. Там целую вечность завешена черным луна, И бледным покойником солнце: не светит, не греет...