oy.asya

Я не привыкла отмечать провалы, Но вылетают пробки из под игристого. А между первой и последней интервалы Ничтожны, как мои успехи быть с тобой. Пусть Ханумá пройдется карнавалом От моего причала к твоей пристани. Пускай грохочут похоронные фанфары Для обреченных стать антагонистами...

Тебя любить — почти высокое искусство, Недосягаемо для большего числа. Меня хватило непокорное безумство, Воздушным змеем в небо унеся. Рискуя улететь и не вернуться (Как минимум больше никогда!), В твоей постели преднамеренно проснуться И в ней, (не меньше!), чем остаться навсегда.  Заполнить ауру твоих вещей в квартире Едва ли броским ароматом от Chanel.  Разбавить сдержанность нотками ампира, Как полагается игривой мадемуазель...

Я не знаю вас, мама и папа. Я не знаю, кто же вы есть? Расскажите, какой была плата За семью и хорошую весть? Расскажите, как много пощёчин Ощутило немое лицо? Где закончилось «так, между прочим» И повисло на пальце кольцо... Расскажите про первое утро, Про постель. Я уже подросла! Не ведите себя так, как будто Ваша память сгорела дотла. Я хочу просочиться песчинкой В глубину давно прожитых дней, Узнавая причины морщинок И сединок от самых корней. Нам бы кухонный стол и по чашке, Из духовки яблочный пай...

Послевкусие тебя — обнаженная на распятие виснет душа. Я больна, я умалишенная, я вообще не так хороша. Раз покаявшись о содеянном, на счёт два равно так же греша. Это надо же, самонадеянно, по груди полоснуть без ножа. Впрочем, мнимая самоуверенность зарядила патронами ствол. Ты поставишь на мушку преданность, я над ней совершу произвол...

Ты... с сигаретой на балкон То ли от нервов, то ли по привычке. А я ощущаю лбом промерзшие стекла пустой электрички. Ты... на автопилоте домой, бросая в асфальт отрешённые думы. А я погибаю под мостовой, где ты целовал меня накануне. Ты... исподлобья ищешь луну с одним на двоих угасающим светом...

Не допускай себя... к моим рукам не допускай, В них оправданий полные ладони. С них начинается зацикленный роман,  С одним тобой навечно в главной роли. Шестой по счету безысходный май Трещит по швам, измученный от боли. Прошу, уйди и ничего на объясняй, Мы обойдёмся без напутственных застолий...