Рассказы Че

Иногда я покупаю одежду на европейских сайтах. Не люблю гнездоваться в примерочных (когда тащишь в руках кучу тряпья, складывается впечатление, что ты пришла сюда вить гнездо), да и вообще, таскаться по магазинам — крайне утомительное занятие. В интернете хорошо. Сидишь тихонько, страницы листаешь, и никто не пытается впарить, что тебе не нужно. В реале вероятность купить ерунду гораздо выше. Особенно, если она продаётся с большой скидкой, а разум тебя оставил ещё в обувном, где ты безрезультатно перемерила стопятьсот пар кроссовок...

Иванова ворвалась в класс с таким отчаянно-возмущённым видом, словно только что стала свидетелем жесточайшей несправедливости. Миновав узкий проём между столами и пнув по дороге стул — так, что он с грохотом отлетел на полметра — Иванова со всей дури плюхнулась на парту. Классная комната пустовала — их 8 «Г» был на уроке физкультуры, за исключением трёх закадычных подруг. Анька Евстигнеева и Лизка Дерябина, занявшие галёрку в среднем ряду, уставились на Иванову — та шумно переводила дух, полыхая в глазах огнём проигранной борьбы с кем-то непобедимым и очень злым...

Как странно... В человеке остаётся То, что ему с рождением дано. Вот он взрослеет, бегает, смеётся; ВУЗ, кафедра, свидание, кино. Марш Мендельсона, первая работа – Спешим, не замедляя быстрый шаг. Пьянящий воздух южного курорта, И дни рожденья чётками в руках. Вплетённая в недели цепь событий, Нанизывает жизнь из года в год. А мы живем в условиях укрытий, Но кажется – совсем наоборот. И, задохнувшись от наплыва страха, Почувствовав одышку на ходу, Расстегиваешь белую рубаху, На сердце – руку: "Стоп...

В иллюминаторе виднеются деревья. Откидываюсь назад и вжимаюсь в спинку кресла. Сосед делает то же самое. Сколько нас? Жду мягкого толчка, который ознаменует посадку, — и страх уйдёт. Здесь не принято аплодировать, но, покидая салон, каждый раз почти влюблённо смотрю на командира. Сегодня капитан воздушного судна — женщина. Может, поэтому так нервничает сосед? «Зря, мы водим не хуже вас, — беззвучно возражаю ему, — и, пожалуй, аккуратней. Впрочем, автопилот рулит». Сосед не слышит моих мыслей и спустя несколько секунд облегчённо вздыхает: мы катимся по взлетно-посадочной полосе...

Окончание рассказа. Первую часть читайте здесь: https://zen.yandex.ru/media/id/5d25b16b520a9b00ae3c889b/sumka-nabitaia-razmyshleniiami-5d470b4e86c4a900adc373a8 Так мы и помирились. Утро воскресенья было совсем другим — радостным и светлым. Как сказала бы Манька, не кислым, в отличие от прошедшей недели. Я готовила завтрак, весело напевая, и суетилась на кухне. Бывший — то есть, нет, снова любимый! — сидел за столом. — А ты ведь не рассказала про выставку, — вспомнил он вдруг. — Что за выставка, интересная? — Современного искусства...

Маня позвала меня на выставку. Позвонила в субботу утром и крикнула в трубку: — Ну, чё, мать?! — Что? — уточнила я. — Хорош киснуть, пошли в свет! — Пошли, мать, — равнодушно согласилась я, — далеко он? — Свет? Да не… Не очень. На Достоевского. Там открылась выставка современного искусства. Посетим? — Почему нет? Приобщимся к прекрасному, заодно прошвырнёмся по торговому центру. Мне сумку нужно купить. — Ну, давай, я заеду за тобой в час. Нырнув в просторные джинсы, я влезла в первый попавшийся свитер, заколола гулю на макушке — вот и все сборы...

Рассказ посвящается Антуану де Сент-Экзюпери и яркому метеориту по имени Фредди Меркьюри (Don't stop me now!). Ночная трасса. Дворцы и лимузины — позади. Не нужны ковровые дорожки. Фарс. — Идите к чёрту! — смеюсь я и тяну педаль вверх, переключая скорость. А, может, их никогда и не было? По-настоящему. Производное тщеславия, тусклое, как свет электрической лампы. Асфальт мягко стелется под колёсами — я доверяю ему. Знаю, не подведёт, не подбросит яму, худую заплатку или опасный поворот. Стрелка спидометра переходит за двести, но я не смотрю на неё...

Мари заглянула ближе к полуночи. Прошла бочком, неловко извиняясь за поздний визит, сунула пакетик с каким-то сбором — «Сама в лес ходила, своими ручками лепестки снимала, строго на закате, ты только попробуй!» — уселась на краешек табуретки и застыла в немом ожидании. Когда у подруги такой вид, я догадываюсь, что... — Что-то случилось? — усевшись на табурет, я придвинула к себе вазочку с конфетами. — Встретила сегодня Надежду. Она сказала, что мои отвары не действуют. Не действуют, представляешь?...

Димка, как всегда, опаздывал. Это в его духе — неделю уговаривать меня о встрече, чтобы заставить томиться в ожидании. Желая скоротать минуты, грозившие растянуться на полчаса, я присела на скамейку за кустом сирени. Пятачок возле нашего бизнес-центра на сквер не тянет, так — сиреневый уголок. Офисный день только что закончился, и люди хлынули ручьями по улице. Спешат кто куда, устало глядя под ноги, одна я на солнышке греюсь. И голуби тут как тут. Как же без них? Весна — их время. А Димка, видно, уже нагулялся, даром что весна...

Единственная моя сказка-дразнилка, написанная в порыве вредности... Этим летом земляники на лесной поляне уродилось столько! — Вот сколько! — маленький ежонок широко-широко расставил розовые лапки, и, не в силах удержать равновесие, шлепнулся навзничь. Бельчата на дереве хором прыснули со смеху, шустро спустились вниз, ловко перепрыгивая с ветки на ветку, и помогли хвастушке-ёжику перевернуться обратно. — Ну, вы меня поняли, — пробормотал смущенно ежонок, оправляя на спинке мягкие светлые колючки...

В пятом классе на уроке музыки мы пели: «Хоть глазочком заглянуть бы, заглянуть в грядущий век», особо не задумываясь о смысле этих строк в силу юного возраста. И предположить не могли, как изменится наш быт за пару десятков лет… Однако с фантастами дело обстоит иначе. Два века тому назад Владимир Одоевский, пытаясь «заглянуть» на 2500 лет вперед, обнаружил в далёком будущем атрибуты нынешнего столетия: телефоны, фотоаппараты, видеосвязь, новогодние и майские каникулы, блоги, соцсети, открытые лекции и вебинары...

Дождь в тот вечер хлестал так, словно Господь решил утопить нашу деревеньку. Смыть с лица земли, точно грязь — большего мы не заслужили, даже праведный гнев не для нас, только смачные плевки с неба. Соседи по домам попрятались, носа на улицу не кажут; я детей спать уложила, вдруг слышу — стук в дверь. Отворила и ахнула. С виду вроде мужик, но странный. Белый, холёный, аж светится в темноте. Я таких в городе видала, издали. Близко к ним не подойдёшь, заказано. А тут — у порога стоит, по щиколотку в луже...