Рассказулька

Вот лето, воскресенье, позднее утро. Мама с папой сына отправили в пионерский лагерь — расслабляются вдвоем душой и телом. Она на кухне завтрак готовит, огурчики режет, он в комнате пол натирает — обычная однокомнатная квартира. Одинцовский проспект, верхний этаж, окна настежь распахнуты. Внизу озеро блестит, народ загорает. А жара стра-ашная стояла. И они как встали, так голые и ходят. Еще вполне нестарые, наслаждаются свободой. Трет он паркет, потеет, мышцами поигрывает, а пиво в холодильничке, вода в ванной, жена голая на кухне, — музыка играет. А под окном тихо сидел их сиамский кот. Балдел от духоты, сквознячок ловил...

Если медик циничен в силу профессии, то первокурсник — еще и в силу возраста. Шик первокурсника не просто позавтракать в анатомичке, но желательно облокотившись на выпотрошенный труп. Так устанавливаются нормальные рабочие отношения с бренной людской плотью. А уж санитарить в морге — законная студенческая халтура. Своя бравада в каждом деле. Правила высшего уже тона, аристократического, рекомендуют студенту иметь дома череп. Не муляж, а настоящий; атрибут священного и древнего ремесла медицины. Как наглядное пособие он полезен, чтобы учить кости черепа, коих числом — непосвященные и не подозревают — сто двадцать семь...

Боевых офицеров, которые дожили до конца войны — и не были потом уволены в запас — распихали по дальним дырам; подальше от декабристского духа. А то — навидались Европы, мало ли что. И они тихо там дослуживали до пенсии, поминая военные годы. И торчал в глуши огромного Ленинградского Военного Округа обычный линейный мотострелковый полк. Это назывался он уже в духе времени — мотострелковый, а на самом деле был просто пехотный. И командовал им полковник, фронтовик и орденоносец, служба которого завершалась в этом тупике. В войну-то звания шли хорошо — кто жив оставался, а в мирное время куда тех...

На Петроградской стороне, между улицами Красного Курсанта и Красной Конницы, есть маленькая площадь. Скорее даже сквер. Кругом деревья и скамейки — наверное, сквер. А в центре этого сквера стояла скульптура. Лаокоон и двое его сыновей, удушаемые змеями. В натуральную величину, то есть фигуры человеческого роста. Античный шедевр бессмертного Фидия — мраморная копия работы знаменитого петербургского скульптора Паоло Трубецкого. А рядом со сквером была школа. Средняя школа № 97. В ней учились школьники. Ничего особенного в этом усмотреть нельзя. И школ, и скверов, и статуй в Ленинграде хоть пруд пруди...