Александр Сварщик в Самаре

Слепой художник поутру достал палитру, Разбавил краски он сентябрьским дождем; Мольберт не брал. Зачем? Ведь небо светло́! И можно написать все то, о чем душа поет. На голубом и ясном, чистом небосводе, Скользила кисть, творя белила облаков; Мазками рваными , рассветный блеск выводит, А вдалеке наброском дышит глушь лесов....

В пустоте не горящих окон, Двое братьев сестру поджидали; Всеми силами пыжились , звали- Принося в дар- волос чужих локон. Уж настала пора им как прежде, По земле пройти твердой походкой; Сладковатого запаха ноткой, Рисовать реквием надежде...

... Декабрь в этом году выдался теплым и очень-очень снежным. Лишь по ночам температура опускалась ниже минус 10. Начавшаяся с утра метель, к обеду изменилась лишь тем, что ветер сошёл на нет, и снежные хлопья, как огромные пуховые перышки, неспеша раскачиваясь опускались на землю. Мальчик стоял посреди тротуара и глядел на рекламный щит, висящий над дорогой. Там, где раньше красовались огромные подсолнухи, теперь был строгий дядя синем костюме и с телефоном в руке. Смахнув снег, который ложился на его огромные ресницы, как бы превращая его в его в Деда Мороза, наш знакомый пошёл дальше...

Еще вчера держима льдами, Сегодня ворожит спокойною волной; Пустынный берег и трава, я здесь- я снова с вами, Я насладжаюсь блеском солнца над водой. Спокойствие безудержной стихии, Сегодня нам вовсю благоволит; И парусник, Бореем чуть гонимый, По водной глади весело бежит...

Могучий стоял и смотрел на старого друга.  -Как же тебя угораздило то? - гулким басом разнесся по округе голос Могучего. -Смотри как разворотил!  На гиганта смотрела наполовину отвисшая культя. Из разлома которой, быстрыми каплями орошал землю и поверхностые корни березовый сок.  -Да я только дятла хотел спугнуть. Достали окаянные, - ответил старому товарищу Молодень. - Вспугнул, ветки - креветки.  Могучий вдруг вспомнил, как своей кроной укрывал совсем хлипенький росток, от палящего солнца. В самый разгар июля будущий Молодень проклюнулся из земли и начал поднимать свои красноватые ветки...

Безсмертный полк, парад, гвоздики и салют, И вроде как отдали дань мы Ветеранам; Десятого в помойках сотни лент найдут, Те, что вчера вязали на граненых мы стаканах... В наклейках "на берлин", и "можем повторить", Увешаны у каждого машины; А если сбросить пафос и глаза открыть, Увидим настоящего ужасные картины! Их так осталось мало, и воюя день за днем, За свой кусок под солнцем- гордо, тихо умирают... И вместо благодарности, за то, что мы живём, Тушенкой и конфетами мы совесть подкупаем...