Алексей Котельников

- Не, руки у него, конечно, золотые были, тут даже спорить не о чем. Любую машину починить мог, если знал, что эта машина делает. Сеялку, вот, по весне мне починил. Пользуйся, говорит, вспоминай дедулю.- Бородатый толстяк разлил из малой амфоры ещё тёплую сому по фиалам. - Талантище, ёп. Но, как то он непродуманно, что-ли, всё делал. С кандачка. Вроде, умный мужик, а, бывало, так накосячит, что хоть стой, хоть падай. Егорку то его помните? Одноклассник мой. Тоже кадр тот ещё был, но, если бы не папаша - бухал бы он сегодня вместе с нами...

Однажды Аутлуков ехал по межгороду на полупустом "ларгусе", найденном на "блаблакаре". - Представляешь, что за народ пошёл, - жаловался ему водитель. - Один гад в последний момент снимает заказ, а другой просто не приходит и, даже, не отвечает на звонки! В три часа ночи! - Даже и не знаю, что тебе сказать..., - ответил Аутлуков. - Я, вот, например, в три часа ночи искал такси, чтобы через весь город ехать туда, где тебе удобней меня подобрать, хотя, с удовольствием бы доплатил, чтобы только ты забрал меня там, где удобней сесть мне...

В ожидании электрички на Агаповку, мы пили водку в пельменной Челябинского вокзала. - И, вот, понимаешь, Ленгвиздушка, - говорил Аутлуков. - Вечность, как любой другой промежуток времени, должна быть учтена и измерена. Иначе будет бардак и хаос. У нас есть специальная машина для её измерения - куб из дамасской стали с длиной стороны примерно в километр. Куб расположен в дальнем конце вселенной в идеальном вакууме при температуре, близкой к абсолютному нулю. Этот куб - индикатор вечности, своего рода часы и за вечность он должен полностью стереться. Раз в тысячу лет я отправляюсь туда в командировку, чтобы слегка задеть его шёлковым платком...

В любом деле, малята, есть мастера. Есть, например, люди, которые здорово насобачились пришивать пуговицы. Всю жисть их пришивают и такого в энтом деле совершенства достигают, что, ажно оторопь берёт. И как жешь их расстраивают люди, у которых пуговицы не в порядке. Вот, надысь был я в одном присутственном месте с прошением. Зашел как полагается: сторожа поприветствовал, с дворником поздоровался, бороду оправил, секретарше шоколадку сунул. Подаю бумагу господину статскому советнику с поклоном, с елеём в голосе и прослезившись: - Помоги, отец родной, наложи на бумагу лизарюцию! Господин статский...

Расскажу я вам малятки историю. Подрядились мы как-то с Никифором на каравеллу. Там как раз бум пошел - новые земли, золото ацтеков, фигня-муйня, всё такое. Ну, значится, и мы подрядились. Загрузились стеклянными бусами да железными топорами и айда за пряностями и славой, а, если получится, так и за золотом.Плывем день, плывем другой, плывем третий - море, бескрайнее, как степь за хутором, месяц скачи - конца не достигнешь. Ну, плывём и плывём. А тут, как-то свежеть стало. Очень свежеть стало. Волны ажно через каравеллу перекатываются. Сидим мы, значится, в трюме и пёрнуть боимся, а тут Никифор и говорит: "Ой, не могу, кум, срочно мне в отхожее место надо...

Ван До опустил глаза на панель тумблеров. Малопонятные надписи на кириллице с одной стороны раздражали, с другой, было как-то спокойнее от того, что ракета сделана на заводе в первой  в мире стране победившего социализма. Перещёлкнул тумблер "начать торможение". Взвыл двигатель на носу. Тело резко подалось вперёд, но, ремни удержали в кресле. Несколько мгновений скорость падала и, наконец, ракета почти остановилась, двигаясь со скоростью пешехода.  Дальше предстоит лететь почти наощупь, очень аккуратно. Бросил взгляд на монитор: "уже близко". Посмотрел в иллюминатор: "скоро, совсем скоро". Вспомнились...