Натка Форест лайф

Раису Васильевну за глаза в деревне называли ведьмой, хотя к магии она никакого отношения не имела. Всю жизнь проработала заведующей детским садом, а когда вышла на пенсию, то всё равно приходила на работу по старой памяти – учила молодых воспитателей уму-разуму. До всего ей было дело, зычный голос и любимая фраза всех педагогов: «Таааак, что тут у нас происходит?» раздавались то в центре у магазина, то в сельсовете, то в местном Доме культуры. Народ при виде Раисы Васильевны разбегался, подростки прятали сигареты, подвыпившие мужики переходили на другую сторону улицы...

На автобусной остановке трассы М 5 сидел странный человек. Внешне он был обычным: потертые джины, растоптанные пыльные кроссовки, серая ветровка с капюшоном, надвинутым на глаза. Однако из проезжающих машин люди неосознанно поворачивали голову в его сторону, ёжились, будто от внезапно пробегающего по телу морозца, и прибавляли скорость, желая покинуть эту точку как можно быстрее. Казалось, мужчина никуда не торопился. Он не голосовал попуткам, не смотрел на часы, не крутил в руках мобильник. В самой его позе не было ожидания, а только определенное спокойствие...

Баба-Яга открыла глаза. За окном было еще темно, но в избе дразнящее раздавался аромат свежей выпечки и топленого молока. Она спустила ноги с кровати. - Раненько, матушка, ты сегодня проснулась. Подремлешь еще? – спросил кот Василий, ловко орудуя ухватом в печи. - Да нет, дел полно, - зевнула Баба-Яга. – А ты чего так рано подхватился? - Дак Новый год на носу. Готовиться пора. Завтракать будешь? Кофе варить? – ответил кот. Баба –Яга не ответила, еще раз зевнула, молча дотопала до умывальника. - Давай завтракать, - сказал кот, поставил на стол дымящуюся чашку кофе...

Рассказано духами в дороге, по пути из Челябинска в Тюмень. Васька была самой младшей дочерью Катьки Непутёвой, пятой по счету. У самой Катьки фамилия хоть и была красивая, почти дворянская, Аксакова, но от дворянства в наличии только ветхая избёнка на краю леса, одна корова, двор без ограды да пятеро детей от разных мужей. Отец Васьки сгинул на реке, под лед провалился, когда по пьяни возвращался из соседней деревни, сокращая путь. Лед был тонок, еще не установился как следует, течением мужика и унесло...

Баба-Яга допила кофе, вздохнула, перевернула чашку на блюдце. - Думаешь, кофе подскажет, что лучше с собой в дорогу взять? – спросил кот Василий и внимательно посмотрел на Ягу. Та собрала невидимые крошки со стола, досчитала до 10 и взяла чашку в руки. - Я на всякий случай, - тихо буркнула она и вгляделась в кофейную гущу. – Так, это понятно, лягушачьи лапки, шерсть мамонта и деловую колбасу в этот раз не берем. Требуется более мощные ингредиенты. - А не деловую колбасу берем? – деловито уточнил Василий...

- Зло не дремлет! – прошипел кот Василий и попытался сгрести кочергой на совок уголек, выпавший из печи. Уголек с радостным хохотом уворачивался от кота, носился по избе, оставляя за собой черные дымящиеся полосы. - Да какое же это зло, - сказала Баба-Яга, ловко подхватила уголек в ладонь, дунула на него, приказав: - Спать! Уголек поник, погасил легкое пламя на голове, затих, засопел, свернувшись калачиком на большой ладони. Позади Яги послышался грохот. Василий упал на пол там, где стоял, выронив и совок, и кочергу...

Бум. Бум-бум-бум! Кто бьёт в этот чертов колокол? Каждый удар разрывается в затылке мириадами осколков боли и яркими вспышками изнутри слепит глаза. Бум-бум-бум! Дарина попыталась пошевелиться, но дикая боль заставила сжать веки еще сильнее и стиснуть зубы. Глухой стон вырвался из груди Дарины, но она не узнала свой голос. Что-то было не так. Не так с голосом, не так с телом, вообще всё не так. Она сделала попытку встать, тело плохо слушалось. Было нестерпимо холодно, больно и к горлу подкатывала тошнота, но, несмотря на всё это, чертовски хотелось есть...

Баба-Яга, сидя на лавочке, пряла пряжу. Тонкая нить быстро наматывалась на веретено, мелькавшее в руках Яги. Ветер заглянул в оконце раз, другой, помаячил солнечным зайчиком по полу, раскачивая ветки березы. Баба-Яга не замечала всего этого, глубоко погрузившись в свои мысли. - Драгоценная моя, письмо тебе пришло! Сообщеньице, так сказать, - спокойно заметил кот Василий, отложив скалку. Взял со стола раскатанный круг теста, ловко уложил на противень, щедро смазал тесто маслом. - Где? – встрепенулась Яга, и тут же солнечный луч угодил ей прямо в глаз...

Баба – Яга открыла шкафчик, достала свою любимую фарфоровую чашечку, подала ее коту. Василий ловко подхватил турку с шипящим и бурлящим кофе, быстро налил в чашку бодрящий напиток и подал чашку Яге. - Неважно выглядишь, - осторожно заметил кот. – Кикиморы спать не давали? - Муха, - мрачно отмахнулась Яга. – Залетела с вечера, сердешная, жужжала, жужжала, в окно билась. Старушка, кряхтя и постанывая, медленно разогнулась в пояснице, и с чашкой в руке дотопала до порога. Открыла дверь, села на порог, опустив ноги на край лестницы...

Эта история произошла лет 10 назад. Но вспомнила о ней я на этой неделе, когда ходила на вечерний сеанс в кино. В тот день показывали ужастик «Полночь с Дьяволом». Снятый в духе 70-х, хоррор, который вызывает больше ностальгию по тем прекрасным фильмам ужасов, которые я смотрела, будучи подростком. В одном из фрагментов фильма показали, как персонаж, беседовавший с духом умершей женщины, вдруг начинает блевать кровью. Его увозят врачи и через несколько минут констатируют смерть от того, что все его органы будто взорвались изнутри...

В дебрях старого хвойного леса на берегу озера сидел Леший. Несмотря на жару, одетый в свою любимую телогрейку, присыпанную мхом и хвоей. На голове его, лохматой да нечесаной, шапка ушанка с развязанными шнурками свешивалась на глаза. Леший сидел нога на ногу, туча комаров пела ему свою песнь. Леший отмахивался и терпеливо ждал. Солнце село, в лесу стало сумрачно. -Ну ты долго там? – проскрипел нетерпеливым голосом Леший. - Да щас! – пробулькала поверхность озера. - Развел курятник, не дождешься! – пробурчал себе под нос Леший, но Водяной его услышал...

За деревней Окраиновка на старом болоте наступила весна. На березах вкруг топи появились первые молодые листочки, талый снег сбегался ручейками из тенистых куч, а птицы без умолку славили весну. Среди кочек на поваленном старом дубе, поросшем мхом, сидела Кикимора и, щурясь, смотрела на рассветное солнце. На ее густых, спутанных зеленых волосах медленно распускались мелкие белые цветы, а на длинном носу вылезли веснушки. Кикимора протянула руку и красивая бабочка, медленно кружась, уселась на ладонь Кикиморы...