Ярослав Багров

Я хорошо помню момент, когда это слово вошло в массовый обиход. Оно упоминалось ещё у Даля, но громогласно прозвучало несколько позже, когда стало красоваться на каждом заборе и в каждом общественном туалете. Значения этого слова я поначалу не знал, но смутно догадывался: это что-то очень недоброе, а главное - чужое, не наше (мне представлялось, что когда-то так говорили лишь самые конченые выродки вроде бандеровцев или власовцев). Потом новизна этого слова стёрлась и оно стало допустимым в обществе ругательством наподобие слова «дурак», только с каким-то непередаваемо мерзким оттенком...

Когда-то по нашему городу протекала речка, а потом её загнали в трубу — эту историю знает любой волгоградец. В пойму Царицы, называемую нами «овраг», я хаживал с одноклассниками ещё в конце 80-х. Тогда, да и много позже, это место ничем не напоминало русло реки — заросшая, замусоренная ложбина, в глубине которой таилось страшное здание с чёрными провалами окон — Морятник. В то время, впрочем, это здание ещё так не называлось (да и вообще никак не называлось). Ходили слухи, что из Морятника ведёт подземный ход прямо в трубу, по которой течёт Царица...