V. Nirushmash stories

Что? Где найти меня? Не знаю… Я это от себя скрываю… Малец Питерский «Ширина обода колеса…». Никогда не думаешь, что эти голоса, которые разносятся под сводами метро к тебе имеют какое-то отношение. «Девятнадцать тысяч книг – это же целая гора...» – шевельнулось сомнение. Мальцу нужно было перевезти на Московский вокзал книги с книжных аллей с Малой Конюшенной, погрузить в вагон, и отправить на ярмарку. «Вот вам и нонфикшн». А из транспорта только вот эта двухколесная тележка. Да, упрямая решимость: «Шевели ластами!»...

В мире много океанов и морей, как во дворе луж. Самая большая и глубокая лужа на краю двора, за углом дома, и поэтому мама всегда против, чтобы я играл там. Но играть в других лужах неинтересно. Я уверен, что наказания не избежать, но упорно не отвечаю на мамины крики, только осторожно выглядываю из-за угла, не закончилось ли её терпение, и не идет ли она за мною, чтобы лупить по жопе...

когда хочется поверить в великанов, чем во все остальное

Мальчик ворвался в комнату к бабушке, но она или выключилась, или спала. Родителей не было, они пока не вернулись с работы, ни мама, ни папа. Мальчику было скучно. Он застыл напротив бабушки, долго рассматривая ее лицо, потом осторожно прикоснулся, потому что ему показалось, что оно очень холодное...

В декабре был на презентации книги Валерия Айрапетяна в книжном магазине «Во весь голос». Сидел на первом ряду и слушал рассказ Валеры об его новой книге «Пересечение», вышедшей в издательстве «Лимбус пресс»...

Подозрение шевельнулось во мне, когда моя кошка, мяукнув, запрыгнула на кровать и легла рядом. От нее сильно пахло табачным дымом. Я ненавидел этот запах. Я невольно отодвинулся от нее. Хотя прошло достаточно...

Я повадился ходить в лес уже ближе к вечеру. Был август, в поселке на небе уже не было слышно стрижей, это был отчетливый признак того, что лето уходит. Ветер шумел в кронах деревьев, но к земле пока не опускался, только холодил воздух в любой тени. Небо было вычищено от облаков, солнце, вызревшее за целое лето, сочилось теплом. В просеке под ЛЭП густым стрекотанием давили на барабанные перепонки незаметные кузнечики, и только чиркали в сторону из-под сапога. В тот же миг во мне подпрыгивал пятилетний...

У сослуживца зазвонил телефон. Непроизвольно я бросил взгляд на экран. «Мама». Я задумался, как это, когда звонит мама? Попробовал представить или вспомнить. Но ланч уже подходил к концу, все поднимались, задвигали стулья. Я поспешно допил чай. – Хорошо иметь две головы, – усмехнулся сослуживец. Он смотрел на меня и ждал, как отреагируют другие. Я неопределенно пожал плечами и улыбнулся, чтобы показать, что оценил шутку. – Не нужно было ему говорить, – сказала одна голова другой. – Я был пьян. Мы вышли из кафе...

–Мы не можем сказать почему так, мы не знаем, – в палате, кроме моего врача, толпилось ещё несколько людей в белых халатах. –Вы будете жить, пока бодрствуете. Как только заснёте, больше никогда не проснётесь. Сегодня ваш последний день. Я молчал, никак не реагируя. Молчали и они... Было так тихо, что начало казаться, что здесь полностью отсутствует воздух.  –Значит ли это... – осторожно начал я. –Да, конечно, – поспешно подхватил врач, – мы не будем вас удерживать, вы можете выписаться, конечно же...

В моем распоряжении была комната, которую я мог сдать. Но дело в том, что была еще одна – другая – комната. В ней и была главная загвоздка. Представьте, к примеру, что там лежит труп, или стены увешаны портретами американских президентов, и я в этом как-то замешан, – вот так сильно я не хотел, чтобы сюда кто-либо совал свой нос. Это была рыжая девушка лет двадцати трех. Меня она сразу же насторожила, в ней было что-то, от чего тут же начинало беспокойно постукивать сердце, а руки чесались от тревожного чувства...

Я вышел из дома, чтобы купить что-нибудь от простуды. Но не смог перейти дорогу. По ней спокойно и бесшумно текла вода. Эта тишина оглушала своею неестественностью. Не было ветра, который гремел бы рекламными щитами, не было дождя, который пульсировал бы непроницаемой мутной стеной. Только вода текла по дороге, осторожно, не выходя за бордюрный камень. Светофоры мигали желтым, ни одна машина не проехала мимо. Город, испуганный собственной тишиной, застыл, словно совсем рядом рыскал большой опасный зверь...

Это был небольшой книжный. К вросшей в землю двери вели две с половиной ступени. За пыльными стёклами ничего не было видно. Я вошёл и остановился на пороге, привыкая к полумраку. Стало причудливо от непривычного освещения. Несколько настольных ламп. Они выхватывали небольшое пространство, всё остальное – книги, стеллажи, стены – растворялось в темноте. Было совершенно непонятно какого размера помещение магазина, коморка это или скрытый во мраке безграничный лабиринт. За прилавком сидел человек, свет от лампы отражался от склонённой лысой головы...